Экзистенциальный подход в психотерапии. Экзистенциальная психотерапия: техники, методы, представители, основные понятия. Экзистенциальный подход в консультировании

Материал подготовила: Катерина Зыкова , психолог.

Экзистенциальная психотерапия: всё горит, но с этим можно быть

Экзистенциальная психотерапия (англ. existential therapy) – направление в психотерапии, ставящее целью подвести пациента к осмыслению своей жизни, осознанию своих жизненных ценностей и изменению своего жизненного пути на основе этих ценностей, с принятием полной ответственности за свой выбор.

Навигация по статье:
1. ;
2. ;
3. ;
4. .

Экзистенциальная философия

XX век, после войн и связанных с ними социального и духовного кризисов, стало не очень понятно, как жить. Опор поубавилось: позитивизм не привел к разумной и прекрасной жизни, "Бог умер", не работали спасительные авторитеты и ценности. Настало время принимать решения и делать выбор: "смысла жизни не существует, мне придётся самому создавать его" (Ж.-П. Сартр). Между двумя мировыми войнами начала оформляться школа экзистенциальной философии, возникшая в "воскресный полдень 1834 года, когда молодой датчанин сидел в кафе, курил сигару и размышлял над тем, что ему грозит опасность состариться, не оставив следа в этом мире". Любитель сигар – Сёрен Кьеркегор, основоположник экзистенциальной философии, таки оставивший в мире след.

Экзистенциалисты (известные и влиятельные представители, развившие идеи Кьеркегора: М. Хайдеггер, Ж.-П. Сартр, К. Ясперс, М.Бубер и др.) рассматривают человека как существо уникальное, свободное (даже "осуждённое быть свободным"), обращенное в будущее, способное к выбору собственной судьбы и "подлинной" жизни (Мартин Хайдеггер выделяет два модуса существования: подлинный и неподлинный. Подлинно человек живет в согласии с собой, а не общепринятыми нормами; в одиночестве встречаясь с неопределённостью и абсурдностью жизни, неизбежностью смерти).

Смерть "бога" (у Ницше – "Бог умер", у Достоевского – "если бога нет, то все дозволено") – один из ключевых пунктов экзистенциализма. Под "богом" подразумевается в принципе любая система ценностей, способная дать опору в жизни (религия, идеология и т.д.). У Сартра: "Если я ликвидировал бога-отца, то должен же кто-нибудь изобретать ценности… ценность есть не что иное, как выбираемый вами смысл". "Бога" нет, каждый сам выбирает, как жить (кстати, не выбирать – это тоже выбор). Таким образом, человек представляет собой "совокупность своих поступков", принятых решений.

Экзистенциальная психотерапия

Экзистенциальная философия – главный источник возникновения экзистенциальной психотерапии. Первым экзистенциальную философию и психиатрию объединил швейцарский психиатр Людвиг Бинсвангер, создав концепцию экзистенциального анализа. Затем появился дазайн-анализ ещё одного швейцарского психиатра Медарда Босса – нечто среднее между психоаналитической терапией и философией Хайдеггера. Экзистенциальный анализ (дазайн-анализ) как направление экзистенциальной психотерапии продолжает развиваться до сих пор. Ещё одно интересное направление – логотерапия Виктора Франкла. Волю и стремление к смыслу Франкл считает одним из ведущих человеческих свойств. Смысл есть даже в ситуациях, которые кажутся безвыходными, наполненными страданием. Фрустрация воли к смыслу приводит, по мнению Франкла, к проблемам, кризисам, неврозам.

Экзистенциальная психотерапия не рассматривает человека как однажды застывшую совокупность черт характера, реакций, механизмов поведения, социальных ролей и т.д. Дословно "экзистенция" переводится как "становление", "возникновение". Так и человек – непрерывно меняющийся, возникающий, становящийся – определяется своим "бытием-в-мире" (в пер. с нем. Dasein – "вот-бытие", "здесь-бытие", философское понятие М. Хайдеггера) в физическом, социальном, психологическом и духовном измерениях.

В течение жизни человек неизбежно сталкивается с универсальными данностями: бытие, одиночество, свобода, ответственность, смысл, бессмысленность, тревога, время, смерть. Известный экзистенциальный психотерапевт Ирвин Ялом считал, что особенно важны для психотерапии четыре из этих данностей: "неизбежность смерти каждого из нас и тех, кого мы любим; свобода сделать нашу жизнь такой, какой мы хотим; наше экзистенциальное одиночество; и, наконец, отсутствие какого-либо безусловного и самоочевидного смысла жизни".

Если хорошенько вдуматься, а затем пережить любую из этих данностей, можно испытать разные чувства, в том числе сильный ужас. Экзистенциальная картина мира напоминает анекдот: "На самом деле, жизнь очень простая, сынок. Это просто как ездить на велосипеде, который горит, и ты горишь, и всё горит, и ты в аду". "Мы все умрём", "жизнь – боль", "смысла нет" и прочие выражения удачно впишутся в попытку троллинга экзистенциального психотерапевта (их вообще принято упрекать в пессимизме). Хотя такая картина мира выглядит не пессимистичной, а, скорее, реалистичной: да, эти данности существуют, да, велосипед горит, всё горит, мы все умрём, но с этим можно быть. В ходе экзистенциальной терапии человек имеет шансы обнаружить в себе мужество и храбрость для принятия реальности. Более того, экзистенциальная картина мира способна быть оптимистичной: ведь несмотря на тревогу и страх по поводу неопределённости мира и отсутствия смысла, "судьба человека полагается в нём самом".

Как это работает

Экзистенциальный терапевт Ролло Мэй говорил, что экзистенциальная психотерапия не имеет жестких отличий от других направлений. И она похожа не на метод, а, скорее, на дополнение, надстройку, обращается к глубокому уровню нашего существования, с которым просто не работают другие виды терапии. Ещё один известный экзистенциальный психотерапевт Ирвин Ялом пишет, что никакой экзистенциальной психотерапии не существует. Но есть особое отношение психотерапевта к жизни – и он может использовать его в работе.

Какая-то странная психотерапевтическая школа, да? А где же теории, методы, концепции, приёмы. В этом и смысл: экзистенциальная школа рассматривает человека как существо уникальное, значит, не может быть единых универсальных методов решения проблем, подходящих всем. Экзистенциальная психотерапия не предусматривает работу по принципу медицинской модели "поставил диагноз – выписал рецепт – вылечил".

Так, Ирвин Ялом предлагает изобретать "свой вид терапии для каждого клиента". Такое отсутствие чётких заданных правил добавляет экзистенциальному психотерапевту неопределённости (поэтому одно из важных умений терапевта – способность эту неопределённость выдерживать). С другой стороны, экзистенциальный терапевт имеет меньше шансов стать "экспертом", спрятаться за "авторитетностью" – тем самым отдалиться от реального человека, загнав его в ярлыки, рамки и концепции. Как говорил Гуссерль, "назад к самим вещам": поведение человека следует описывать незамутнённо, беспредпосылочно.

Экзистенциальному терапевту следует быть предельно чутким и внимательным в исследовании жизни другого, ни в коем случае не навязывать собственного мнения, не смотреть на мир другого сквозь свои представления, проекции, установки. Для такого "чистого" взгляда в экзистенциальной психотерапии используется феноменологический подход – терапевт смотрит на феномены клиента максимально беспристрастным взглядом, потому что в мире "нет единственного пространства и единственного времени, а есть столько времен и пространств, сколько существует субъектов" (Л. Бинсвангер).

Экзистенциальный терапевт при этом не является только бездушным и беспристрастным наблюдателем жизни другого. Искренне, открыто, он вступает в отношения с клиентом, ищет способ бытия с ним, и в первую очередь исследует процесс жизни конкретного человека. Помогает ему разобраться в своих возможностях и границах этих возможностей, принять парадоксы и противоречия – свои и мира: "экзистенциальный парадокс – человек, который ищет смысл и уверенность в мире, не имеющем ни того, ни другого" (И. Ялом). Человек, не вытесняющий реальность, не бегущий от неё в самообман/конформизм/инфантилизм/общество потребления и т.д., имеет больше шансов выбрать свою, а не чужую судьбу.

Все не так сложно, как кажется

Экзистенциальная психотерапия может показаться слишком заумной – этому способствует использование в ней не всегда понятной лексики из экзистенциальной философии типа "дазайн", "эпохе", "экзистировать"; слишком непростой – кажется, что к экзистенциальному терапевту просто так не придёшь, только с одухотворённым лицом и вопросами о вечном и смысле жизни. Но это не так. "Ненавижу своего соседа", "всё хорошо, но сплю я плохо", "как мне общаться с женой/свекровью/начальником", "боюсь летать на самолетах", "иногда мне как будто чего-то не хватает", "хочу стать увереннее" – можно приходить с любым запросом, потому что экзистенциальная психотерапия – про жизнь, как есть. Она, по словам Ялома, "твердо укоренена в онтологическом фундаменте, в глубочайших структурах человеческого существования". Экзистенциальная психотерапия привлекательна тем, что подвергает сомнению оценочное отношение к человеку в категориях нормы и патологии, "хорошо" и "плохо". Она обращается к конкретному опыту жизни клиента, со всеми его парадоксами и переживаниями, исследует её смысл в практическом аспекте, поддерживает человека в стремлении самостоятельно совершать выбор без ориентации на внешние источники.

Не менять свою жизнь и оставить в ней всё, как есть – тоже выбор, это нормально. Экзистенциальная психотерапия вообще не стремится к каким-то обязательным внешне измеримым достижениям клиента, изменениям в его жизни. Нет даже никаких гарантий, что вы обретёте, наконец, смысл жизни (но нет никаких гарантий, что не обретёте! Хотя в экзистенциальной парадигме с этим вообще засада: важен не раз и навсегда обретённый смысл, а его поиск, то есть процесс обретения). Своеобразным "результатом" экзистенциальной психотерапии может стать разве что чувство жизни, у Бьюдженталя – "внутренняя витальная уверенность в собственном бытии", процесс сознания и переживания себя, своего внутреннего чувства – творческий, полный, актуализирующий.

Список литературы:
1. "Наука быть живым" – Джеймс Ф. Т. Бьюдженталь;
2. "Экзистенциальная психотерапия" – Ирвин Д. Ялом;
3. "Экзистенциализм – это гуманизм" – Жан-Поль Сартр;
4. "Основы психологического консультирования" – Римантас Кочюнас;
5. Е. А. Абросимова, статья "Уязвимость экзистенциальной психологии" ;
6. Д. Смирнов, статья "Экзистенциальная терапия: как смерть Бога помогает принять ответственность за свою жизнь и почему не стыдно быть испуганным";
7. "Основы логотерапии" – Виктор Франкл.

Можно найти или даже придумать множество определений того, что такое экзистенциальная психотерапия. Самым верным, но совершенно не понятным, было бы такое:

«способы практического применения экзистенциальной философии и гуманитарной психологии».

Мы же стремимся к пониманию, поэтому попробуем разобраться в сущности проблематики. Как воспринимают неврозы, психические отклонения, в частности, - депрессию, навязчивые мысли, фобии или тревожные состояния сами пациенты, их близкие и многие психотерапевты? В качестве негативных явлений, если и не заболеваний, то каких-то подобных болезням комплексов страданий и их последствий. Отсюда делается однозначный вывод о том, что необходимо избавить от них человека и в наиболее оптимальные сроки перевести его в разряд здоровых и полных оптимизма сограждан.

Экзистенциальная психотерапия — собирательное понятие для обозначения психотерапевтических подходов, где делается акцент на свободное развитие личности

Иногда создаётся впечатление, что сюжет фильма «Анализируй это» не такой уж художественный вымысел. Определённые психотерапевты на самом деле будут помогать пациенту-мафиози и даже подведут под это определённую моральную базу. Вполне возможно, что все люди имеют право на врачебную помощь, и психотерапевтическую в том числе. Однако чаще всего она выражается в попытках отвечать ожиданиям клиента даже в том случае, если в период маниакальной фазы тот слишком много набедокурил.

Итак, к сожалению, большая часть психологов-врачей исправляют психические отклонения в рамках формулы «больному плохо - лечение - исцеление, явное или мнимое». Иногда больным потакают в их слабостях не просто так… Это же очень выгодно. До тех пор, пока пациент не поймёт, что истинная причина его дискомфорта - это его собственное несовершенство, пока это понимание не превратится в ряд практических действий, включая размышления над своей жизнью, то облегчение возможно только на совсем небольшой срок. А потом пациент, а значит - ещё и клиент, придёт на новый платный сеанс.

В этом отношении методы экзистенциальной психотерапии составляют определённое исключение. Они проистекают из достаточно обширной философской базы и многогранных теоретических основ гуманитарной психологии. Все психологические проблемы рассматриваются в качестве следствия самой человеческой природы и сложности тех задач, которые нельзя решить только в уме, решение которых превращается в характерные особенности личности и поведенческие факторы. Дело не в том, что экзистенциальная направленность терапии подразумевает наличие терапевтов-бессребреников. Экзистенциальная психотерапия многое переворачивает с ног на голову, поэтому многим она недоступна. Речь и о самих специалистах, и об их пациентах. Не все могут так…

Каким же образом рассматривают представители данной школы тревожные и депрессивные состояния, социальное отчуждение, фобии и другие негативные явления? Каких-то чётких правил не существует, ведь экзистенциальный психотерапевт - это не врачебная специализация, но мировоззренческая тенденция. Она основывается на том, что жизнь штука сложная , а основные сложности выражаются в периодически охватывающем понимании того, что индивидуум не знает, зачем, ради чего и почему он живёт. У каждого есть свобода воли, но она-то как раз сама по себе и не становится «лекарством», но в первозданном виде и является для многих источником проблем. Мы не просто можем выбирать, но сама жизнь рано или поздно ткнёт нас носом в то, что выбирать придётся. И никому, даже самому провидению, будто бы нет дела до того, готовы ли мы этот свой выбор сделать. В определённый момент каждый человек осознаёт, что всем людям вокруг себя он безразличен, но другого мира у него нет, приходится жить в этом.

Каждый человек подсознательно стремится к свободе и изоляции от внешнего мира

Достаточно подробно свой взгляд на то, какие вопросы решает данное направление и в чём видит источник их возникновения раскрыл американский психотерапевт Ирвин Ялом. Экзистенциальная психотерапия, с его точки зрения, должна исходить из того, что на разных этапах жизни и в разном преломлении у каждого возникают четыре основные проблемы:

• смерть ;
• изоляция ;
• свобода ;
• ощущение бессмысленности всего вокруг и внутренняя пустота .

Разные условия формирования личности и индивидуальные особенности позволяют каждому человеку превратить потребность решения этих задачек и сами решения во что-то своё. Одни становятся героями, а другие пациентами или даже заключёнными, поскольку от отчаянья и неведения совершают самые настоящие преступления.

Четыре указанные проблемы вовсе не рассматриваются в качестве симптомов каких-то нарушений. Способность осознания собственной смертности и смертности своих близких, вообще всех людей, присуще каждому человеку. Точно так же каждый время от времени обременяется свободой, которая накладывает ответственность и является обратной стороной рабства.

Философские основы

Экзистенциальный подход в психотерапии максимально связан с философией. Другое направление, которое создавало бы такую явную возможность для практического применения философских изысканий, указать было бы очень сложно. В качестве философской системы экзистенциализм возник в первой половине XX века. Впервые термин использовал Карл Ясперс, который основоположником направления считал датского философа Кьеркегора. В этой же области развивалась философская мысль Льва Шестова, Отто Больнова.

Французский писатель Жан-Поль Сартр разделял экзистенциализм на религиозный и атеистический. К представителям последнего он относил, кроме себя самого, Альбера Камю, Симона де Бовуара и Мартина Хайдеггера. Религиозное же направление представлено более идеологией Карла Ясперса и Габриэля Марселя. Хотя на самом деле список мыслителей и число разновидностей экзистенционализма намного больше. К этому же течению можно отнести феноменологию Гуссерля и доктрины, изложенные в книгах американского философа, антрополога и писателя Карлоса Кастанеды.

Ирвин Ялом — американский психиатр и психотерапевт, изучавший экзистенциальную психотерапию

В любом случае бытие в экзистенциализме рассматривается с иррациональной точки зрения. Основной же единицей познания является существование , которое представляет собой аспект сущего и отличается от сущности. Существование как экзистенция совпадает с действительностью. Гуссерль вывел из этого особое понятие «очевидности» . Экзистенция же человека обозначает прежде всего уникальное и непосредственно переживаемое его существование.

Чтобы познать себя человек должен оказаться лицом к лицу с противоположностью своей экзистенции. Жизнь познаётся на грани смерти . Поэтому любое психологическое нарушение можно рассматривать в качестве своеобразной «наблюдательной башни». Истинный же способ познания не может быть связанным с логикой, но является интуитивным. Марсель называл это «экзистенциальным опытом» , Хайдеггер использовал термин «понимание» , а Ясперс говорил про «экзистенциальное озарение» . Ещё первые представители нового философского направления понимали, что экзистенциализму не поместиться в формальных рамках философии, литературы, театра или психологии. Более того, нельзя вести речь и о том, что внутри самого направления могут существовать какие-то ограничивающие исследователей догмы.

Общих для всех методов не существует

Если кого-то заинтересовала экзистенциальная психотерапия, то основные понятия он ещё найдёт, но только не рекомендованную, заданную и хорошо проверенную технику применения собственных методов школы. Даже сами концептуальные основы стали такими, какие они есть в настоящий момент, только по причине своей внутренней правдивости.

К примеру, депрессия - это результат потери жизненных ценностей. Что делать? Очень сильно обрадоваться тому, что старые потеряны, потому что цепляться за старьё может любой, а вот найти новые ценности - это задача для настоящего героя. Попытки заместить этот внутренний поиск антидепрессантами и чепухой, вроде хобби, даже здоровым образом жизни, ни к чему не приведут. Если это кому-то не нравится, то его можно понять. Как хочется съесть пару таблеток, сделать зарядку и быть с утра бодрым и свежим. Только будь такое возможным, - не существовало бы никакой философии, литературы, живописи, психологии и всего того, что связано с жизненной проблематикой людей.

Зачастую депрессия — результат потери жизненный ценностей и смысла самой жизни

Обратим внимание на то, что определение депрессии дано не на базе каких-то особых исследований именно экзистенциалистов. Оно такое просто по той причине, что это так. Такова, как сказал бы Гуссерль, очевидность.

В своей работе «Экзистенциальная психотерапия» Ялом достаточно широко ссылается на другие школы и самые разные научные исследования. Непосредственные указания психотерапевтам сводятся к тому, что на каком-то этапе они должны «слиться» со своим пациентом. При этом психолог не только приносит что-то в жизнь своего собеседника, но и сам обогащается от него.

Трансформация психологических проблем

Не следует думать, что в книге Ирвина Ялома «Экзистенциальная психотерапия», прочитать которую рекомендуется и психологам и всем другим людям, указаны какие-то чёткие правила или стандартизированные методики. Понять суть изложения можно, последовательно переворачивая представление о насущных психических проблемах.

Страх

Не следует путать его с боязнью . Страх наступает без причины и охватывает всё существо. Бороться с ним трудно и даже невозможно, потому что непонятно, что его вызвало. В таком случае - это очень эффективное напоминание о том, что дни жизни тратятся впустую. Бояться-то есть чего - собственного неумения распорядиться своей жизнью. Значит наша задача - найти цель, ради которой стоит пройти через собственный страх. В выборе цели дальнейшего движения мы свободны.

Опустошение

Оно наступает потому, что мы слепо верим в то, что у жизни может быть смысл сам по себе. Перед нами стоит лишь одна задача: найти способ выражения творческого потенциала . Творим, тогда не чувствуем опустошения. Думаем, что это слишком сложно и непонятно, тогда испытываем фрустрация и апатию. Никто не виноват в том, что не желающий заниматься творчеством человек жалуется на внутреннюю пустоту, потому что никто не виноват, что он родился человеком, а не котом. Если уж довелось человеком, то нужно быть ещё и творческой личностью.

Депрессия

Очень хорошо, что антидепрессанты не помогают. А то мы и вправду превратились бы в котов. Потеря ценностей восполнима, всё это пройдёт, если следовать интуиции и не рассматривать мир так рационально, как этому научили людей за 2-3 прошлых столетия.

Необходимо следовать своей интуиции и иногда не рассматривать мир столь рационально

Таким образом можно развеять каждый миф о психических отклонениях и даже заболеваниях. Экзистенциальная психотерапия не имеет общих схем только по той причине, что они бесполезны. В каждом случае нужно работать так, как нужно это делать именно в этом случае. Даже если пациент вдруг найдёт себя в медитациях дзен-буддизма, а сам психотерапевт никогда не медитировал - они всё равно поймут друг друга, если они оба являются людьми, которые ищут и стремятся не вылечить какую-то болезнь, но раскрыть свой творческий потенциал.

Дано это не всем, поэтому и подходит метод тоже не всем. Однако мы надеемся, что кому-то такой подход поможет, став толчком для начала самосовершенствования.

Ролло Риз Мэй (1909-1994)

«Тревога имеет смысл. Хотя она может разрушать жизнь человека, тревогу можно использовать конструктивно. Сам факт, что мы выжили, означает, что когда-то давно наши предки не побоялись пойти навстречу своей тревоге».

Основные положения теории личности Р. Мэя представлены на рис. 20.

Ключевые понятия

Бытие человека , Бытие-в-мире , Dasein (Sein (бытие) плюс da (здесь)). Dasein означает, что человек является существом, которое находится здесь, а также подразумевается, что у него есть «здесь» то, что он может знать о своем пребывании здесь и о том, что он занимает свое место. Человек является существом, способным мыслить, и поэтому он несет ответственность за свое существование. Именно эта способность сознавать свое бытие отличает человека от других существ. Говоря словами Бинсвангера , «выбор Dasein», тот или иной, подразумевает «человека, который ответственен за выбор своего существования».

Рис. 20

Можно рассматривать термин «бытие» как причастие, форму глагола, которая означает, что кто-то находится в процессе бытия кем-то. Можно использовать слово «бытие» как существительное, которое понимается как потенциал , источник потенциальных возможностей. Человек (или Dasein) - это особое существо, которое, если оно хочет стать самим собой, должно сознавать себя, отвечать за себя. Он также является тем особенным существом, которое знает, что в какой-то определенный момент в будущем его не станет: он является тем существом, которое всегда находится в диалектических отношениях с небытием, смертью. Мэй подчеркивает , что бытие - не то же самое, что «Эго». Он пишет, что «мое чувство бытия - это не способность рассматривать себя как существо, пребывающее в мире, сознавать себя существом , которое может все это осуществлять. Бытие неотделимо от небытия - отсутствия бытия». Для того чтобы понять, что значит «быть», человеку надо осознать следующее: он мог не существовать вообще, он ходит по острию возможного уничтожения ежесекундно, он не может избежать осознания того, что когда-то в будущем его настигнет смерть.

Выделяют три модуса мира, т. е. три одновременно существующих аспекта мира, которые характеризуют бытие в мире каждого из нас.

Umwelt - буквально «мир вокруг »; это биологический мир, который в наше время обычно называют окружающей средой. Вес организмы имеют модус Umwelt. Umwelt животных и человеческих организмов включает в себя биологические потребности, влечения, инстинкты - это тот мир, в котором живой организм все-таки будет существовать, даже не будучи наделенным способностью сознавать себя.

Mitwelt - буквально «с миром»", это мир существ одного вида, мир близких нам людей; мир взаимоотношений между людьми. Ведущее слово - взаимоотношения. Как пишет Мэй, «если я настаиваю на том, что другой человек должен приспосабливаться ко мне, это значит, что я воспринимаю его не как личность, Dasein, а как средство; и даже если я приспосабливаюсь к самому себе, то использую при этом себя в качестве объекта... Сущностью взаимоотношений является то, что в процессе взаимодействия оба человека меняются » .

Eigenwelt - «собственный мир»; это мир истинного Себя. Eigenwclt предполагает сознавание себя собой. И этот процесс наблюдается только у людей. Это наше понимание того, что значит для меня что-то в этом мире - этот букет цветов или другой человек.

Эти три модуса мира всегда взаимосвязаны между собой и всегда обусловливают друг друга. Реальность бытия в мире оказывается утраченной, если акцент делается только на одном из трех модусов мира и при этом исключаются два других.

Воля. Способность организовать свое «Я» таким образом, чтобы имело место движение в определенном направлении или к определенной цели. Воля требует самосознания, подразумевает некоторую возможность и/или выбор, дает желанию направление и ощущение зрелости.

Интенциональпость. Структура, центр, в которой мы осмысляем свой прошлый опыт и представляем свое будущее. Вне этой структуры невозможен ни сам выбор, ни его дальнейшая реализация. «В намерении заложено действие, и в любом действии присутствует намерение» .

Онтологическая вина. Р. Мэй выделяет три типа онтологической вины , соответствующих ипостасям бытия-в-мире. «Окружающей среде» (umwelt) соответствует вина, вызванная разделением человека и природы. Это чувство вины, касающееся нашего отдаления от природы, хотя оно может и подавляться. Второй тип вины происходит из нашей неспособности правильно понимать мир других людей (mitwelt). Вина перед своими близкими возникает в связи с тем, что своих близких мы воспринимаем через шоры своей ограниченности и предубежденности. И всегда так или иначе оказываемся неспособными до конца понять потребности других людей и удовлетворить эти потребности. Третий тип основан на отношениях с собственным «Я» (eigenwelt) и возникает в связи с отказом от своего потенциала.

Онтологическая вина, по Р. Мэю, имеет следующие характеристики. Во-первых, любой человек так или иначе ощущает ее. Все мы в той или иной степени представляем себе действительность наших ближних в ложном свете, и никто из нас полностью не осуществляет свой потенциал. Во-вторых, онтологическая вина не связана с культурными запретами или интроекцией культурной традиции; се корни лежат в факте сознавания себя. В-третьих, если онтологическая вина не принимается и вытесняется, то она может развиться в невротическое чувство вины. В-четвертых, онтологическая вина оказывает серьезное влияние на личность. В особенности она может и должна приводить к сдержанности, восприимчивости в отношениях между людьми и росту творческого начала в использовании субъектом своих потенциальных возможностей.

Свобода. Состояние личности, готовой к переменам, в ее способности знать о своей предопределенности. Свобода рождается из осознания неизбежности своей судьбы и, согласно Р. Мэю, предполагает умение «всегда держать в голове несколько различных возможностей, даже если в данный момент нам не совсем понятно, как именно нам следует действовать». Р. Мэй различал два вида свободы: свободу действия (экзистенциальную свободу) и свободу бытия (сущностную свободу). «Я» предполагает мир, а мир - «Я»; оба эти понятия - или переживания - нуждаются друг в друге. И вопреки расхожим утверждениям они движутся вместе: в общем и целом, чем больше человек сознает себя, тем больше он сознает мир, и наоборот. Эта нераздельная связь «Я» и мира одновременно предполагает ответственность. Как пишет Р. Мэй, свобода не есть противоположность детерминизма. Свобода есть способность человека знать, что он детерминирован. Это положение задает границы свободы. Свобода не есть ни вседозволенность, ни даже простое «делание того, что нравится». На самом деле такая жизнь по прихоти или по требованию желудка представляет собой прямую противоположность действиям центрированной личности, о которой говорилось выше. Свобода ограничена тем фактом, что личность всегда существует в мире (обществе, культуре) и находится с ним в диалектических отношениях. Кроме того, свобода требует способности принимать и переносить тревогу, конструктивно жить с ней. Быть свободным означает не уклоняться от тревоги, а переносить ее; бежать от тревоги автоматически означает отказываться от свободы.

Судьба. Структура из ограничений и способностей, которые представляют собой «данные» нашей жизни. Судьба включает в себя биологические свойства, психологические и культурные факторы, нс означая при этом тотальную предопределенность и обреченность. Судьба - это то, к чему мы движемся, наша конечная станция, наша цель.

Тревога. Это опасение в ситуации, когда под угрозой оказывается ценность, которая, по ощущению человека, жизненно важна для существования его личности. Это может быть угроза физическому существованию (угроза смерти) или же существованию психологическому (потеря свободы, бессмысленность). Или же опасность может относиться к еще какой-либо ценности, с которой человек отождествляет свое существование (патриотизм, любовь другого человека, «успех» и так далее). Поскольку тревога ставит под угрозу основы человеческого бытия собой, на философском уровне тревога есть осознавание того, что «Я» может прекратить свое существование (так называемая «угроза небытия»). Р. Мэй различает нормальную и невротическую тревогу.

Нормальная тревога - реакция, которая 1) адекватна объективной угрозе; 2) нс запускает механизм вытеснения или другие механизмы, связанные с интрапсихическим конфликтом, а вследствие этого 3) человек справляется с тревогой без помощи невротических защитных механизмов. Человек может 4) конструктивно обращаться с тревогой на сознательном уровне или же тревога снижается, когда меняется объективная ситуация.

Невротическая тревога - реакция на угрозу, которая 1) неадекватна объективной опасности; 2) включает в себя вытеснение (диссоциацию) и другие проявления интрапсихического конфликта и, следовательно, 3) человек ограничивает какие-то свои действия или сужает поле своего сознания с помощью различных механизмов, например подавления, развития симптома и других невротических защитных механизмов.

Трансцендирование. Способность выходить за пределы наличной ситуации. Существование всегда находится в процессе выхода за пределы своего «Я».

• 1. Маслоу А. Экзистенциальная психология / А. Маслоу, Р. Мэй, Г. Оллпорт, К. Роджерс. - М.: Институт общегуманитарных исследований; Инициатива, 2005. - 160 с.
• 2. Мэй Р. Искусство психологического консультирования: как давать и обретать душевное здоровье / Р. Мэй. - М.: Институт общегуманитарных исследований, 2008. - 224 с.
• 3. Мэй Р. Любовь и воля / Р. Мэй. - М.: Винтаж, 2007. - 288 с. - [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://ligis.ru/psylib/090417/ books/meyroO 1 /index.htm. - Загл. с экрана.
• 4. Мэй Р. Новый взгляд на свободу и ответственность // Экзистенциальная традиция. - 2005. - № 2. - С. 52-65. - [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://psylib.org.ua/books/_meyro05.htm. - Загл. с экрана.
• 5. Мэй Р. Открытие бытия: очерки экзистенциальной психологии / Р. Мэй. - М.: Институт общегуманитарных исследований, 2004. - 224 с. - [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://ligis.ru/psylib/ 090417/books/meyro03/index.htm. - Загл. с экрана.
• 6. Мэй Р. Сила и невинность: в поисках истоков насилия / Р. Мэй. - М.: Смысл, 2001.-319 с.
• 7. Мэй Р. Проблема тревоги / Р. Мэй. - М.: ЭКСМО-Пресс, 2001. - 432 с.
• 8. Мэй Р. Смысл тревоги / Р. Мэй. - М.: Независимая фирма «Класс», 2001. - 379 с. - [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://psylib.org.ua/books/meyro02/index.htm. - Загл. с экрана.
• 9. Мэй Р. Цитаты. - [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http:// cpsy.ru/citl340.htm. - Загл. с экрана.
• 10. Фрейджер Р., ФейдименДж. Личность: теории, эксперименты, упражнения / Р. Фрейджер, Дж. Фейдимен. - СПб.: Прайм-ЕВРОЗНАК, 2006. - 704 с.

И. Экзистенциальная психология / под ред. Р. Мэя. - М.: Апрель- Пресс & ЭКСМО-Пресс, 2001. - 624 с. - [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://ligis.ru/psylib/090417/books/meyro04/index.htm. - Загл. с экрана.

Непросто определить однозначно место ЭГП в психологическом мире – слишком сложны и часто неочевидны его взаимосвязи с большинством других концепций. И все же в самом общем виде можно сказать, что экзистенциально-гуманистический подход Джеймса

Бюджентала – это часть "экзистенциального крыла" гуманистического движения в современной психологии. Поэтому логично будет начать с определения позиции гуманистической психологии в целом, потом – специфики экзистенциального направления, а затем, в рамках этой позиции, – найти место ЭГП. Не следует забывать при этом большую степень условности разграничения и противопоставления разных школ в психологии – как любит повторять Бюджентал, созвездия существуют не на небе, а в голове наблюдателя . Однако и игнорировать их принципиальные различия не стоит – все-таки каждая звезда занимает на небе свое определенное место.

Гуманистическая психология появилась как результат "третьей революции" в психологии (в которой экзистенциализм играл не последнюю роль) в конце 50-х – начале 60-х годов XX века. И поначалу основной ее пафос заключался в протесте против господствовавших тогда психологических концепций бихевиоризма и психоанализа.

Бихевиоризм беспощадно критиковался прежде всего за упрощенный, механистический взгляд на человека и стремление "вычислить" его поведение и контролировать его; за пренебрежительное отношение к внутренней жизни личности и ее собственным потенциальным возможностям. Бюджентал считает, что зацикленность на поведении – следствие "туннельного видения", а сам бихевиоризм получил статус "психологии" явно случайно (см. de Carvalho , 1996, p. 46). Более того, по мнению Бюджентала, объективизм и сциентизм бихевиоральной ("объективной", научной) психологии является следствием работы защитных механизмов самих ее создателей: будучи не в силах полноценно взаимодействовать с собственным внутренним субъективным миром, бихевиористы пытаются удержаться в рамках "объективных" критериев и измерений (Bugental , 1976).

Но важнее другое – бихевиоральные идеи, воплощенные на практике, оказываются совсем не безвредными. Бюджентал утверждает, если человеку внушают, что он – животное, а понятия "свободы и достоинства" – всего лишь иллюзии, то есть шанс, что человек может принять такой образ и стараться ему соответствовать. И поэтому главная опасность состоит не в том, что Б.Скиннер (лидер американских психологов-бихевиористов и один из самых рьяных критиков гуманистических ценностей) и его коллеги ошибаются, а в том, что они правы , но правота их односторонняя и разрушительная. "Человека можно низвести до уровня белой крысы или голубя. Человека можно превратить в машину. Редуцированные представления о человеческой природе могут быть использованы для управления людьми, к чему стремится Скиннер. Но останется ли человек человеком, если его превратить в бьющего по шарику голубя?" (Bugental , 1976, р. 293-294).

Интересно, что Б.Скиннер со своей стороны предпринял попытку "научно-бихевиорального" анализа и "развенчания" наиболее важных для экзистенциализма идей и в первую очередь – свободы (Skinner , 1971). При этом он рассматривал свободу не как ценность или атрибут собственно человеческого способа бытия и фундаментальную жизненную проблему , а как "понятие", как объект "экспериментального исследования". И, естественно, "обнаружил", что никакой свободы нет, как нет, собственно, и самого человека, а есть только животноподобный организм, вся "психология" которого исчерпывающе может быть описана законом "стимул-реакция". Бюджентал считает, что подобные "опровержения" больше "похожи на стрельбу из игрушечного пистолета по рисунку льва с последующим провозглашением убийства царя зверей" (Bugental , 1976, р. 321).

С психоанализом отношения гуманистической психологии сложнее. С одной стороны, многие гуманисты (особенно экзистенциалисты) немало заимствовали у Зигмунда Фрейда и его сторонников (а большинство экзистенциальных психологов вообще начинали как психоаналитики). С другой стороны, именно разочарование в постулатах фрейдизма и привело их к принципиально иным взглядам.

Гуманистическая психология резко выступила прежде всего против детерминизма фрейдовского учения и его догматизма , против утверждения фатальной предопределенности взрослой жизни человека особенностями его детства. Хотя именно экзистенциальное крыло гуманистической психологии было ближе всего к психоанализу, и у экзистенциалистов возникло много претензий к Фрейду. В частности, появились серьезные сомнения в отношении краеугольного камня психоанализа – концепции бессознательного как универсального объяснительного принципа. Были также переосмыслены цели терапии, принципы взаимоотношений с клиентом, а самое главное – представление о природе человека (см. подробнее об этом далее).

Таков далеко не полный перечень основных "горячих точек" теоретических дискуссий гуманистов с представителями других подходов. Однако, наиболее ценна в гуманистической психологии не теория. Важнейшая особенность и безусловное достоинство гуманистической психологии состоит в ее ярко выраженной практической направленности . Более того, основные идеи этого направления не просто реализованы на практике, но выросли из нее в буквальном смысле.

Путь создания ведущих гуманистически ориентированных концепций – не от теоретических абстракций к "внедрению" в жизнь, а, наоборот, – от реального практического опыта к теоретическим обобщениям. А самое главное то, что именно этот практический опыт рассматривается психологами-гуманистами как приоритетная ценность , главный ориентир и гораздо больший авторитет по сравнению с любыми теоретическими построениями.

Кроме того, психологи-гуманисты в своих выступлениях и публикациях стремятся обращаться не только и не столько к интеллекту собеседника, сколько к его собственному "опыту переживаний", реалиям его жизни и для прояснения своих идей, как правило, предпочитают давать слово самой "реальности", насыщая свои книги большим количеством текстов конкретных бесед с конкретными людьми, описанием подлинных жизненных ситуаций, проблем и их решений (таковы большинство работ К.Роджерса, Дж.Бюджентала, Снайдеров ).

В связи с этим следует сказать еще об одном "парадоксе" (скорее кажущемся). Практика действительно – основа основ в гуманистическом подходе; однако сама эта практика понимается здесь особым образом. Это практика реального опыта переживания и разрешения реальных жизненных проблем, а не "приложения" и "внедрения" каких-либо заданных методов и методик.

Поэтому разговор о практике гуманистического подхода – это не простое описание технологий, предписаний и т.п., а либо разбор конкретных реальных ситуаций (психологических, педагогических, консультационных и т.д.), либо представление целей, ценностей и принципов практической реализации гуманистической позиции. В данном пособии приоритет будет отдан последнему варианту.

Итак, именно концепция сущности человеческой природы содержит те фундаментальные положения, которые наиболее четко отличают гуманистическую психологию от иных направлений и служат объединяющим началом всех многообразных течений внутри нее самой.

Кратко и ясно суть этой концепции выразил известный исследователь истории и теории гуманистической психологии Рой де Карвало (de Carvalho , 1996, p. 51): суть природы человека – быть в процессе становления . Этот процесс становления делает человека все более активным, автономным, ориентированным на личный выбор, способным к творческой адаптации и к самоизменению. Отказ же от "процесса становления" – это, по сути, отказ (как правило вынужденный или не вполне осознанный) жить подлинно человеческой жизнью .

Именно это глубинное личностное противоречие – между исходной внутренней тенденцией становления "человеческого в человеке" и трудностями следования ей – и должно быть в центре внимания работы фасилитатора. Соглашаясь в этом исходном пункте, представители разных ветвей гуманистического направления, тем не менее, расходятся в иных, в том числе и весьма принципиальных вопросах. Различия эти часто не вполне ясно понимаются, поэтому остановимся на них подробнее.

Экзистенциальный подход отличается от личностно-центрированного подхода (ЛЦП) – другого важнейшего течения гуманистической психологии – прежде всего качественной оценкой сущности человека и трактовкой источников процесса становления.

Экзистенциальная позиция состоит в том, что сущность человека не задана изначально (как следует из концепций А.Маслоу, К.Роджерса и других представителей ЛЦП), а обретается человеком в процессе индивидуального поиска собственной уникальной идентичности. При этом с экзистенциальной точки зрения в природе человека есть не только позитивный потенциал (на чем настаивают сторонники ЛЦП), но и негативные , даже деструктивные возможности – и поэтому все зависит от личных выборов самого человека, за которые он и несет персональную ответственность . Осуществлять такие выборы и принимать ответственность за свою жизнь многим людям оказывается весьма непросто и поэтому в ситуации индивидуального консультирования от фасилитатора требуются особые усилия и гораздо большая активность, нежели это предлагается в ЛЦП. Вот как пишет Дж.Бюджентал о своем движении от личностно-центрированной позиции к экзистенциальной.

"Хотя я сохранял (и сохраняю по сей день) приверженность роджерианскому уважению человеческого достоинства и автономии, моя клиническая практика научила меня, что некоторые пациенты требуют иных терапевтических средств. По мере того как расширялся круг моих пациентов (особенно с тех пор, как в него вошли люди без высшего образования), я обнаружил, что роджерианская позиция, являясь по сути рефлексивной, не оказывает значимого влияния на некоторых людей. Я также заметил, что даже наиболее преданные клиент-центрированные терапевты использовали в своей работе и другие измерения. (...К чести Роджерса, он сам постоянно развивал свои прежние построения.) Исходя из этого опыта, я уверился в том, что могу помочь некоторым людям глубже уйти в их субъективность, если в наших беседах я буду более активен". (Bugental , 1987, р. 90).

Признание возможности – а часто и необходимости – существенно более твердой и активной позиции консультанта составляет важную отличительную особенность ЭГП.

Впрочем, соотношение двух основных подходов в гуманистической психологии (ЭГП и ЛЦП) не такое простое и его стоит рассмотреть в более широком контексте – в пространстве всех основных подходов в современной психологии.

В свое время Макс Отто утверждал: "Глубочайшим источником философии человека, источником, который питает и формирует ее, является вера или отсутствие веры в человечество (выделено мною – С.Б .). Если человек питает доверие к людям и верит в то, что с их помощью он способен достичь чего-то значимого, тогда он усвоит такие взгляды на жизнь и на мир, которые будут находиться в гармонии с его доверием. Отсутствие доверия породит соответствующие представления" (цит. по: Хорни , 1993, с. 235).

Из этого, в частности, следует, что в любой концепции кроме привычно выделяемых теоретической и практической составляющих всегда имеется (но не всегда осознается и заявляется) еще одна – ценностная составляющая, своеобразная базисная установка . Именно это аксиоматическое кредо и служит реальным фундаментом концептуальных построений.

Если приложить этот критерий веры/неверия в человека к основным психологическим теориям, то они достаточно четко разделятся на две группы (увы, неравные): доверяющие человеческой природе (то есть гуманистически ориентированные) и недоверяющие . Однако и внутри каждой группы, в свою очередь, можно найти весьма существенные различия, поэтому имеет смысл ввести следующее подразделение:

a. в группе "недоверяющих" (пессимистов) есть более жесткая позиция, утверждающая, что природа человека негативная – асоциальная и деструктивная – и что сам человек с этим справиться не может; а есть более мягкая, в соответствии с которой у человека природной сущности как бы и нет и изначально он представляет собой нейтральный объект формирующих внешних влияний, от которых и зависит обретаемая человеком "сущность";

b. в группе "доверяющих" (оптимистов) также есть более радикальная точка зрения, утверждающая безусловно-позитивную , добрую и конструктивную сущность человека, заложенную в виде потенциала, который раскрывается при соответствующих условиях; и есть более осторожный взгляд на человека, который исходит из того, что изначально человек не обладает сущностью, но обретает ее в результате самосозидания, причем позитивная актуализация не гарантирована, а является результатом собственного свободного и ответственного выбора человека – эту позицию можно назвать условно-позитивной .

В соответствии с перечисленными базисными установками и подходами к проблеме сущности человека решается и вопрос о том, "что делать" с этой сущностью, чтобы человек стал "лучше", "как правильно" его развивать, воспитывать, как оказывать психологическую помощь и т.д. Этими вопросами, естественно, озабочены все психологи, но само это "правильно" и "лучше" понимается весьма различно. Вопрос о смысле влияния принципиально решается следующим образом:

· если сущность человека негативная, то ее надо исправить ;

· если ее нет – ее следует формировать и корректировать ;

· если она позитивная – ей надо не навредить и помочь раскрыться, способствовать ее актуализации ;

· если сущность обретается посредством свободных выборов, то следует помочь человеку научиться делать эти выборы .

Причем, если в двух первых случаях главным ориентиром выступают так называемые "интересы общества", требования "социального заказа" и т.п. – внешние цели и критерии , то в последних двух случаях во главу угла ставятся интересы самого человека .

Таким образом, более развернутая типология базисных имплицитных установок в мире психологических концепций может быть представлена так:

Хотя эта схема (как и любая попытка классификации в психологии), безусловно, упрощает реальное многообразие подходов, но она, на мой взгляд, фиксирует очень принципиальные различия и достаточно ясно очерчивает пространство профессионального самоопределения психолога (и любого человека, берущего на себя смелость и ответственность влиять на других людей), основные варианты возможных выборов и глубинные их основания.

А самое главное: становится очевидным, что в психологии и психотерапии профессиональное самоопределение обусловливается фундаментальными жизненными установками, то есть следует за личностным самоопределением и в соответствии с ним. Спор между концепциями, вытекающими из разных базисных установок , как правило, заканчивается безрезультатно потому, что сталкиваются и неизбежно (хотя и не всегда очевидно) вступают в противоречие аксиоматические положения, по сути дела, – разные веры . А вера, как известно, мало восприимчива к аргументам в дискуссии и обращается с фактами как магнит с предметами, притягивая только "свое"...

Но эта проблема имеет еще одну сторону – прямо противоположную. Я имею в виду усилившуюся в последнее время тенденцию к объединению разных психологических подходов. Сама по себе эта тенденция – одна из важнейших перспективных линий развития психологии. Однако такое объединение – сложный, немеханический процесс, который сегодня, на мой взгляд, скорее желаем, нежели действителен. И прежде всего потому, что не найдены общие основания , полноценно интегрирующие все разнообразие мира психологических взглядов.

Тот факт, что кто-то (например, такие "инженеры от психологии", как создатели НЛП и их поклонники) не видит принципиальных различий психологических концепций – различий в базисных установках, в методологических основаниях, в ценностях и смыслах, но зато "открывает" некие сходные черты и аналогии в словах и процедурах, – это еще недостаточное основание валить все в кучу, называя "синтезом", "интегрированием", "метанавыками" и т.п. (или, что чаще, никак не называя, а просто игнорируя концептуальные различия и демонстрируя поразительную всеядность).

Сегодня реальный путь, позволяющий избежать Сциллу догматизма и Харибду бессмысленного эклектизма, заключается, по-моему, в признании плюрализма и конструктивного "альтернативизма" и возможности полноценного синтеза прежде всего в границах одной базисной установки . Сила современной психологии не в монолитном (монологическом!) единстве, а наоборот – в многообразии (диалогическом!) мира разных психологии и возможности осознанного самоопределения в нем. На мой взгляд, экзистенциально-гуманистический подход как раз представляет собой пример адекватного синтеза на основе ясно осознаваемых ценностей и методологических установок – и в этом источник его жизненности, силы и эвристичности.

Вернемся, однако, к упомянутой выше важнейшей экзистенциальной проблеме индивидуальных жизненных выборов . Эти выборы связаны прежде всего с решением фундаментальных вопросов человеческого бытия – экзистенциальных проблем , которые выступают "условиями существования" человека как человека.

Разные авторы формулируют эти проблемы по-разному, но, если отвлечься от деталей, то можно свести их к четырем главным "узлам" (каждый из них содержит в себе антиномии-полярности – в пространстве которых, собственно, человеку и надлежит делать экзистенциальные выборы):

· проблемы жизни и смерти;

· проблемы детерминизма, свободы и ответственности;

· проблемы смысла и его утраты;

· проблемы общения и одиночества.

Необходимость решать эти острейшие проблемы и невозможность сделать это однозначно и окончательно – это одна из важнейших причин, порождающих глубинное беспокойство человека – экзистенциальную тревогу . В отличие от классического психоанализа, где любая тревога рассматривается как негативное явление, требующее купирования, экзистенциалисты считают эту "базовую тревогу" неотъемлемым атрибутом полноценного бытия человека.

Еще одно существенное отличие экзистенциального подхода от ЛЦП – акцент не столько на индивиде как таковом, сколько на взаимоотношениях человека с Миром . Как утверждает Виктор Франкл , "если человек хочет прийти к самому себе, его путь лежит через мир" (Франкл , 1990, с. 120). Отсюда понятен пристальный интерес к особенностям системы "Я-и-Мир" клиента, стремление понять каждую – даже, на первый взгляд, сугубо индивидуальную – проблему в контексте его взаимоотношений с другими людьми, с Миром.

Из всех перечисленных особенностей экзистенциальной концепции личности вытекает еще одно фундаментальное положение – индетерминизм . Как справедливо подчеркивал Людвиг Бинсвангер , "тот факт, что наша жизнь детерминирована силами природы – это только часть правды; другая ее часть заключается в том, что мы сами детерминируем эти силы, как и нашу собственную судьбу" (Binswanger , 1956).

Принцип индетерминизма означает, что человеческая жизнь не может быть до конца объяснена никакими объективными "законами", внешними причинами, вне-личностными "факторами". Именно в самом главном – на уровне экзистенциальных проблем осуществления собственной жизни – человек не может быть "просчитан", предсказан и управляем.

А это, в свою очередь, имеет принципиально важные методологические и методические следствия, которые также резко отличают экзистенциальный подход от большинства других психологических концепций. Важнейшей "особенностью экзистенциальной парадигмы в психологии является то, что она, по сути, отказалась от экспериментальных исследований как аморальных . Равноправность позиций психолога и клиента, взаимный риск и ответственность при наделении другого правом свободного выбора – в этом, безусловно, четко проявляется новый уровень отношения к человеку, и к миру в целом" (Бондаренко , 1992, с. 59).

Отказавшись от экспериментов, экзистенциалисты выбирают своей методологической основой феноменологию . Это означает прежде всего отказ от объективного анализа изолированных психологических характеристик и рассматривание любого "феномена в качестве выражения или проявления той или иной личности" (Бинсвангер , 1992, с. 128). Кроме того, феноменологическая методология в качестве основного предмета исследования выбирает "человеческий опыт" и использует такие исследовательские методы, которые позволяют увидеть и понять этот опыт максимально полно, точно и "по-человечески", – беседа, наблюдение, самонаблюдение и другие качественные методы.

Такова краткая характеристика экзистенциальной парадигмы в психологии. И хотя это направление вызывает определенные возражения и сопротивления (подробнее о сути и причинах сопротивления экзистенциализму см., например, Schneider, May , 1995, p. 86-88), оно является одним из самых перспективных и авторитетных подходов в современной психологии и психотерапии. Это подтверждается, в частности, широтой и разнообразием сфер , где экзистенциальная концепция оказывается весьма действенной: проблемы депрессии и утраты смысла жизни, алкоголизм и наркомания, семейные конфликты и сексуальные расстройства, агрессия и одиночество и многие-многие другие – см. описание сути и конкретных примеров экзистенциального подхода к решению самых разных проблем в уже упоминавшихся книгах Дж.Бюджентала, Дж.Корея, К.Шнайдера и Р.Мэя, В.Франкла . Особый интерес представляет очень успешный опыт применения экзистенциальных принципов в воспитании детей (Снайдер ..., 1995 и др.).

Другим признаком силы и эвристичности экзистенциального подхода может служить разнообразие и богатство точек зрения внутри этого направления (при сохранении парадигмальной общности). Еще А.Маслоу (вслед за К.Вильсоном ) говорил о существовании "да-говорящих" и "нет-говорящих" экзистенциалистов (Maslow , 1968). К.Шнайдер и Р.Мэй выделяют "традиционную экзистенциальную точку зрения" и две "экзистенциально-ориентированные психологии" – экзистенциально-аналитическую и экзистенциально-гуманистическую , к которым также добавляют еще свой подход, "экзистенциально-интегративный" (Schneider, May , 1995, p. 7-8). Кроме того, особое место занимают логотерапия Виктора Франкла (Франкл , 1990), диалогическая (буберовская) терапия Мориса Фридмана (Friedman , 1995).

Таким образом, рассмотрев основные идеи экзистенциального подхода в контексте ведущих направлений современной психологии, можно сделать вывод, что он занимает в психологическом мире определенную, четкую позицию , предлагает свои, специфические ответы на самые важные, ключевые вопросы. Эти ответы составляют принципиальную альтернативу ведущим психологическим парадигмам – и, соответственно, расширяют пространство выбора для самих психологов , способствуя росту их собственной свободы и усиливая возможности их профессионального и личностного самоопределения.

Важнейшее достоинство экзистенциального направления состоит в стремлении не только не уходить от самых главных вопросов о человеке, невзирая на их сложность , но как раз эти сущностные вопросы поместить в центр внимания. Именно экзистенциалисты строят "психологию о главном" и в наибольшей мере преодолевают "грех упрощения" , присущий современной психологии, которая так упорно пытается искать не там, где потеряла, а там, где светлее.

Реализация экзистенциального подхода в психологии (теоретической, а в еще большей мере – практической) позволяет получить принципиально новый , более глубокий и сущностный, более "человечный" взгляд на человека и условия его становления. Наиболее близок этот взгляд к личностно-центрированному подходу . Их объединяет приверженность гуманистическим ценностям , и именно согласие в доверии к человеку позволяет этим двум самостоятельным концепциям объединяться по многим важным вопросам. Результатом этих интеграционных тенденций стало, в частности, появление целого "семейства" экзистенциально-ориентированных подходов , в том числе – экзистенциально-гуманистического.

В этом семействе Джеймс Бюджентал занимает место одного из патриархов, мудрого и авторитетного. К описанию его концепции мы и переходим.

Экзистенциальная психотерапия

экзистенциализм невроз фобия дерефлексия

Одним из распространенных (особенно среди творческой интеллигенции) видов гуманистической психотерапии является экзистенциальная психотерапия. Как следует из названия, данная терапия возникла на базе идей куда более известного соответствующего философского направления - экзистенциализма.

Экзистенциализм возник из творческого соединения идей многих выдающихся деятелей науки и культуры (Кьёркегора, Гуссерля, Сартра, Камю, Ясперса, Хайдег-гера и др.). Название этого направления возникло из термина экзистенция (то есть сущность, существование), постоянно употребляемого в трудах Кьёркегора, которые и послужили первым толчком к оформлению экзистенциализма как самостоятельного философского направления. Другим источником развития экзистенциализма считается феноменология Гуссерля. Так как центральное место в философии экзистенциализма занимает изучение человека как субъекта и его субъективных переживаний своего существования, то это не могло не привлечь к данному учению внимание психологов, которые в дальнейшем и сами внесли значительный психологический вклад в экзистенциальную философию, а также применили и развили идеи экзистенциализма в психологии и психотерапии.

В оформлении экзистенциальной психологии как самостоятельного психологического направления в первую очередь следует отметить роль таких психологов и философов, как В. Дильтей, Э. Фромм, В. Франкл, Ф. Пёрлз и др. Так, Ф. Пёрлз всегда считал, что разработанное им направление гештальттерапии является одним из видов (направлений) экзистенциальной психотерапии. В настоящее время экзистенциальная психотерапия имеет много подвидов, школ и модификаций, которые невозможно рассмотреть в одной работе. Поэтому ограничимся знакомством с теоретическими и практическими подходами одного из наиболее типичных представителей и основателей экзистенциальной психотерапии - Виктора Франкла. По мнению В. Франкла, главное стремление человека - найти или понять смысл своего существования. Если это сделать не удается, то человек ощущает фрустрацию, или экзистенциальный вакуум (пустоту, бессмысленность существования). В. Франкл считает, что не человек ставит вопрос о смысле жизни, а жизнь ставит этот вопрос перед человеком, и ему приходится постоянно отвечать на него не словами, а делами. Сторонники экзистенциальной терапии утверждают, что обретение смысла существования доступно каждому нормальному человеку, независимо от пола, возраста, интеллекта, характера, окружающей среды, религиозных и идеологических убеждений. При этом экзистенциалисты подчеркивают, что научить этому нельзя, так как смысл существования всегда индивидуален, и каждый человек должен сам его найти или понять и не уходить от ответственности за осмысление своей жизни перед собой и перед другими в любых жизненных обстоятельствах. Что же позволяет человеку самостоятельно найти свой жизненный смысл? Экзистенциалисты считают, что таким путеводителем является совесть, которую В.Франкл называет органом смысла, а способность самостоятельно находить этот смысл - самотрансценденцией человека. По мнению экзистенциалистов, человек может найти смысл своего существования, только выйдя за пределы своего личного Я, переключая внимание с внутренних переживаний собственной персоны на реальную действительность, на активное сотрудничество, на практическую помощь другим. Чем больше человек выходит из пассивного переживания своих проблем наружу (на активную полезную деятельность, помощь другим), тем более полноценным и психологически здоровым он становится.

Известно много исторических примеров, когда люди, имеющие высокие жизненные цели, веру, идеологическую убежденность и пр., значительно легче переносили чрезвычайно тяжелые условия и лишения. Это и протопоп Аввакум, и Эрнст Тельман, и многочисленные узники фашистских и сталинских концлагерей. Это и сам В. Франкл, мужественно переживший Освенцим и Дахау. Он считал, что в этих невыносимых для многих людей условиях преимущество получали те, кто концентрировал свои мысли и чувства не на тоске по прошлому и не на сегодняшних личных переживаниях, а на будущем, на практическом осуществлении смысла своего существования ради более высоких целей, дел и для помощи другим. Именно экзистенциальный вакуум (ощущение пустоты и бессмысленности жизни) не позволяет индивиду достойно выстоять перед жизненными катаклизмами.

Даже в объективно комфортных жизненных условиях люди, не нашедшие смысла своего существования вне самокопаний и гипертрофированного восприятия внутри-личностных проблем, начинают страдать усугубляющимися неврозами, становятся более подверженными алкогольным и наркотическим зависимостям. В. Франкл утверждает, что 90% алкоголиков и 100% наркоманов стали таковыми из-за не найденного ими или утраченного смысла жизни. Эти зависимости возникают из-за необходимости заполнить этот вакуум иллюзией удовлетворения и самодостаточности. То есть, не получив реального удовлетворения, человек заменяет его иллюзорным, за счет химического воздействия на свою нервную систему. А проблемы так и остаются нерешенными, и продолжение иллюзии удовлетворения требует продолжения алкогольного или наркотического воздействия. Образуется порочный замкнутый круг. Но даже если человек, не нашедший смысла жизни вне собственной персоны, не становится наркоманом, то он уходит в неврозы бездеятельных внутриличностных переживаний и в поиск каких-то временных удовольствий, избавляющих от гнетущего чувства бессмысленности своего существования. При этом происходит парадоксальный процесс - рефлексия - концентрация внимания на собственной персоне в поисках счастья (или по крайне мере ухода от несчастья) уводит от возможности обретения этого счастья все дальше и дальше. Исходя именно из этой гипотезы, Франкл разработал оригинальный вид психотерапии, который он назвал в широком смысле логотерапией, а ее конкретные методы дерефлексией (то есть противодействием рефлексии, как бесполезному самокопанию), парадоксальной интенцией (парадоксальным намерением) и др.

Итак, рассмотрим два вышеупомянутых и, пожалуй, основных метода логотерапии: парадоксальную интенцию и дерефлексию при преодолении неврозов навязчивых состояний и фобий (навязчивых, преувеличенных страхов). Считается, что классические характеристики механизмов образования фобий и неврозов навязчивых состояний даны Фрейдом. Подход Франкла не противоречит им, но достаточно наглядно дополняет их. Механизм образования фобий Франкл описывает по схеме: страх порождает страх. То есть данный индивид, испытавший какой-то страх, начинает бояться и того, что этот страх может повториться. Он уже боится не первопричины страха, а самого страха, вызванного этой причиной. Он боится вновь испытать это состояние, так часто думает об этом, что сама эта боязнь (ненормальность, болезненность которой он не сознает) становится причиной его постоянных переживаний. В тяжелых случаях такой человек может вообще отказаться от выхода из дома, от входа в закрытые помещения, от взгляда с высоты. Более часты менее опасные и легче преодолимые страхи публичных выступлений, предстоящих экзаменов, соревнований и другие. Однако и здесь возникают трудно преодолимые барьеры. Так, существует большое количество спортсменов, которые на протяжении многих лет на соревнованиях не могут даже приблизиться к результатам, которые они давно и легко показывают на тренировках. Такие люди на каком-то этапе смиряются с тем, что в определенных условиях у них обязательно возникнет страх, тревога, которые помешают им действовать как надо, и они должны потерпеть неудачу. Чтобы избежать этого, они отказываются от соревнований, экзаменов, поиска лучшей работы, жизненного партнера и вообще - лучшей жизни. В широком смысле (иллюстрируя основную идею Фран-кла) можно сказать, что человек очень часто становится несчастным, больным, одиноким, безработным, бедным именно от страха Стать несчастным, больным, одиноким и т. д. То есть, еще не став тем, кем он боится стать, он уже живет его эмоциями, страхами и страданиями, входит в его образ т в конечном итоге таким и становится. (На « противоходе » этому процессу строится имаготерапия (от image - образ), когда индивид вживается в образ своего лучшего Я - такого человека (здорового, счастливого, уверенного в себе и т. п.), каким он хотел бы себя видеть.) Однако здесь происходит парадоксальная реакция - чем сильнее индивид подавляет в себе навязчивое состояние, старается отторгнуть его, тем сильнее оно оказывает на него давление. Франкл предлагает использовать этот парадоксальный механизм в противоположном направлении. То есть индивид должен постараться внушить себе, что он очень хочет испытать как можно более ярко то чувство, которое он до этого стремился во что бы то ни стало подавить, забыть, уничтожить. Другой, не менее популярный метод логотерапии Фран-кла - дерефлексия, то есть преодоление рефлексии - болезненного самокопания, неврозов навязчивых состояний. Этот метод часто используется при лечении неврозов, связанных с различными сексуальными расстройствами и проблемами или с боязнью таких расстройств и проблем. Как правило, это проблемы потенции и оргазма (или страхи импотенции, фригидности и пр.). Франкл утверждает, что большинство неврозов навязчивых состояний сексуальных расстройств связано со стремлением клиента к сексуальному удовольствию и боязнью того, что он его не сможет получить. То есть вновь иллюстрируется основная идея Франкла - именно в погоне за счастьем (наслаждением) человек теряет его. Индивид уходит в рефлексию, и вместо того, чтобы полностью отдаться сексуальному контакту, он постоянно наблюдет себя со стороны, анализирует свои ощущения с опасением того, что у него ничего не получится. Отсюда Франкл делает вывод, что избавление от такого невроза лежит через преодоление рефлексии (дерефлексию), полное самозабвение и самоотдачу.

Надо сказать, что причисление различных видов психотерапии к гуманистическому направлению неоднозначно трактуется разными авторами. Некоторые из них вполне обоснованно причисляют сюда и гештальттерапию, и трансакционный анализ. Не будем спорить. Главное - это сама суть гуманистической психологии и психотерапии, которая в центр внимания ставит целостную уникальную личность каждого конкретного индивида.

Понятие ответственности включает и себя представление о долге, обязательство. Человеческий долг, однако, может быть понят только в контексте категории "смысла" специфического мысли человеческой жизни. Вопрос о смысле представляет первостепенный интерес для врача, когда он сталкивается с психическим больным, которого терзают душевные конфликты. Однако не врач поднимает этот вопрос его ставит перед ним сам пациент. В явном или неявном виде - этот вопрос присущ самой природе человека. Сомнения в смысле жизни, таким образом, никогда нельзя рассматривать как проявления психической патологии, что сомнения в значительно большей степени отражают истинно человеческие переживания, они являются признаком самого человечного в человеке. Так, вполне возможно представить себе высокоорганизованных животных даже среди насекомых - скажем, пчел или муравьев, - которые во многом превзошли человека по части организации своих сообществ. По невозможно представить, чтобы подобные создания задумывались о смысле собственного венного существования, сомневаясь таким образом, в нем. Только человеку дано обнаружить проблематичность своего существования и ощутить всю неоднозначность бытия. Эта способность сомневаться в значимости собственного существования значительно больше выделяет человека среди животных, чем такие его достижения, как прямо хождение, речь или понятийное мышление. Проблема смысла жизни в своем предельном варианте может буквально завладеть человеком. Она становится особенно насущной, например, в подростковом возрасте, когда взрослеющие молодые люди в своих духовных исканиях вдруг обнаруживают и) неоднозначность человеческого существования. Как-то преподаватель естественных наук в средней школе объяснял старшеклассника, что жизнь любого организма, в том числе и человека в конечном счете есть не что иное как процесс окисления сгорания. Неожиданно один из его учеников вскочил бросил учителю полный волнения вопрос. Если это так, то в чем же тогда смысл? Этот юноша уже ясно осознал ту истину, что человек существует в иной плоскости бытия, чем, скажем " свеча, которая стоит на столе и сгорает, пока не угаснет совсем Существование свечи можно объяснить как процесс сгорания. Человеку же присуща принципиально иная форма бытия. Человеческое существование принимает форму исторического бытия, которое - в отличие от жизни животных - всегда включено историческое пространство ("структурированное" пространство, по Л. Биисвангеру) и неотделимо от системы законов и отношений, лежащих в основе этого пространства. И этой системой отношений всегда управляет смысл, хотя он может быть и не выраженным явно, а возможно, совсем не поддаваться выражению! Жизнедеятельность муравейника можно считать целенаправленной, но никак не осмысленной. А где отсутствует смысл, исторический процесс невозможен. Муравьиное "сообщество" не имеет истории. Эрвин Штраус в книге "Случай и событие" показал, что действительность человеческой жизни (то, что он называет становящейся действительностью) невозможно понять в отрыве от исторического временного контекста. Особенно справедливо это случае невроза, когда человек сам искажает эту действительность. Одним из способов такого искажения является попытка убежать от исходно человеческой формы бытия. Штраус называет такую попытку "существованием текущего момента", имея в виду полный отказ от какой-либо направленности в жизни, другими ела вами - поведение, которое не управляется пи опорой на прошлое, ни устремленностью в будущее, а связано только с "чистым" вне историческим настоящим. Так, многие невротические больные говорят, что они предпочли бы жить «вдали от борьбы за существование», где-нибудь на уединенном солнечном острове, праздности и безделий. Такое может подойти лишь животным, но никак не человеку. Только такому больному в глубоком забытьи может показаться Приемлемым и в конечном счете достойным Человека жить, подобно Дионису, в стороне от всего происходящего. "Нормальный" человек (ив смысле "средний", и в смысле "соответствующий этическим нормам") только иногда может позволить себе отключиться от всего, кроме переживаемого момента та, и то лишь до некоторой степени. Время и ситуация для этого - дело сознательного выбора. Можно, например, "взять отпуск" от своих повседневных обязательств сознательно искать забытья в алкоголе. В период таких произвольно и искусственно вызванных приступов не подконтрольности человек время от времени сознательно сбрасывает с себя бремя своей действительной ответственности. Но по сути и в конечном счете человек, по крайней мере человек западной цивилизации, постоянно подвержен диктату ценностей, которые он должен творчески претворять в жизнь-. Это не значит, что он не может направить свой творческий потенциал на то, чтобы забыться в опьянении и утопить собственное чувство ответственности. Никто из нас не гарантирован от этой опасности, которую Шелер характеризовал как такую увлеченность средствами осуществления ценностей, при которой забывается конечная цель - сами эти ценности. Сюда же следует добавить огромное множество тех, кто, напряженно работая в течение всей недели, в воскресенье оказывается охваченным ощущением пустоты и бессодержательности собственной жизни, - день, свободный от дел, заставляет их осознать это ощущение. Такие люди, жертвы "невроза выходного дня", напиваются, с тем, чтобы спастись от ужаса внутренней пустоты. Хотя вопросы о смысле жизни наиболее часты и особенно насущны в юности, они могут возникать и в более зрелом возрасте - например, в результате глубокого душевного потрясения. И так же, как озабоченность подростка этим вопросом никак не является болезненным симптомом, душевные страдания и.кризисы взрослого, уже сложившегося человека, бьющегося в поисках содержания собственной жизни, не имеют ничего общего с патологией. Логотерапия и экзистенциальный анализ пытаются бороться главным образом с теми душевными расстройствами, которые не относятся к разряду болезней в клиническом смысле, поскольку основное предназначение нашей "психотерапии в духовном: смысле" - справляться с теми страданиями, которые вызваны философскими проблемами, поставленными перед человеком жизнью. Однако даже при наличии клинических симптомов некоторых нарушений логотерапия может помочь боль-ному, поскольку она способна дать ему ту прочную душевную опору, в которой нормальный человек не так и нуждается, но которая крайне необходима человеку душевно незащищенному, чтобы компенсировать эту незащищенность. Ни в коем случае; духовные проблемы человека нельзя описывать как "симптомы". В любом случае они являются "достоинством", выражающим уровень осмысленности, достигнутый пациентом, пли тот ее уровень, которого он с нашей помощью должен достичь. Особенно это относится к тем, кто утратил душевное равновесие не силу внутренних причин (типа невроза), а под воздействием чисто внешних факторов. Среди таких людей стоит выделить тех, кто, скажем, потерял любимого человека, которому посвятит всю свою жизнь, и теперь.мучается вопросом о том, имеет ли смысл его собственная дальнейшая жизнь. Человек, чья вера осмысленность собственного существования подорвана таким кризисом, вызывает особую жалость. Он утрачивает тот духовный стержень, который может быть возрожден только безгранично жизнеутверждающим мировоззрением. Не имея такого стержня (который не обязательно должен быть ясно осознан и определенно сформулирован, чтобы выполнять свою функцию), человек оказывается не в состоянии в трудные периоды жизни собрать свои силы, чтобы противостоять ударам судьбы. Насколько решающей является жизнеутверждающая установка и насколько она органична биологической природе человека, можно показать на следующем примере. Широкомасштабное статистическое исследование долгожительства показало, что все долгожители придерживались спокойной и уверенной жизнеутверждающей позиции. Философская позиция человека не может не проявиться рано или поздно. Например, меланхоликам, хоть они и пытаются скрыть свое принципиальное отрицание жизни, э никогда полностью не удается. Их затаенную тоску легко обнаружить, располагая правильным методом психиатрического исследования. Если мы подозреваем, что меланхолик только притворяется, что он свободен от побуждения совершить самоубийство, это совсем не трудно проверить, например, с помощью следующей процедуры. Сначала мы спрашиваем пациента, думает ли он о самоубийстве и вынашивает ли он все еще желание покончить с жизнь которое он выражал в прошлом. Он всегда ответит на этот во рос отрицательно - и отрицание это будет тем более упорны чем больше он притворяется. Затем мы задаем ему вопрос, ответ на который позволяет судить, действительно ли он избавляется от своей депрессии или только старается скрыть ее. Мы спрашиваем (как бы жестоко ни прозвучал этот вопрос), почему он не думает (или уже больше не думает) о самоубийстве. Меланхолик, который в действительности не имеет суицидных намерений или который преодолел их, ответит без колебаний, что он должен думать о своей семье или о работе, или что-то в этом роде. Однако тот, кто пытается обмануть врача, тут же смутится. Он растеряется, не находя аргументов в поддержку своего «фальшивого» утверждения жизни. Как правило, такой пациент попытается сменить тему разговора и выразит свое неприкрытое требование выпустить его из лечебницы. Люди психологически неспособны придумывать ложные доводы в пользу жизни вообще и в пользу продолжения собственной жизни в частности, когда мысли о самоубийстве овладевают ими все больше и больше. Если бы такие доводы действительно имелись, они были бы всегда наготове и в ном случае пациентами уже не управляли бы побуждения к самоубийству. Если же, наконец, утверждается, что непреходящие, высшие: идеалы человечества сплошь и рядом используются недостойно - в качестве средств достижения деловых или политических целей, удовлетворения личных эгоистических интересов или собственного тщеславия, - на это можно ответить так, что все сказанное лишь свидетельствует о непреходящей силе этих идеалов; и показывает их универсальную действенность. Ибо если кто-то для достижения своих целей вынужден прикрывать свое по ведение нравственностью, это доказывает, что нравственность действительно представляет собой силу и, как ничто иное, способна оказывать влияние на тех людей, которые высоко ее ставят. Таким образом, каждый человек имеет свою цель в жизни, которую он в состоянии достичь. Соответственно экзистенциальный анализ призван помочь человеку осознать ответственность за реализацию всех его целей. Чем больше он видит жизнь как выполнение поставленных перед ним задач, тем более полной смысла кажется она ему. И если человек, не осознающий своя ответственности, просто принимает жизнь как нечто данное, экзистенциальный анализ учит людей воспринимать жизнь как "миссию". Здесь необходимо сделать следующее дополнение существуют люди, которые идут еще дальше, которые переживают жизнь в другом измерении. Они живут переживаниями того кто посылает нам задачи, - всевышнего, наделяющего людей их; "миссиями". Мы считаем, что это в первую очередь отличает человека религиозного: для него собственное существование - эти не только ответственность за выполнение своих задач, но и ответственность перед всевышним. Особенно трудным поиск конкретных, личностных задач предоставляется для людей, страдающих неврозами, поскольку такт больные, как правило, ложно определяют свой задачи. Например, одна женщина, страдающая неврозом навязчивых состояний, как могла, избегала изучения научной психологии, к которой у нее явно было призвание; при этом она старательно преувеличивал, свои материнские обязанности. Используя свою житейскую психологическую интуицию, она вывела для себя теорию, по которой изучение психологии для нее оказалось "второстепенным занятием", праздной игрой болезненного сознания. И только после того, как в результате экзистенциально-аналитической работы этой женщиной она решительно отказалась от своего ошибочного самоанализа, только тогда она смогла "познавать себя, действуя", и выполнять свои "каждодневные обязательства". Заняв подобную позицию, она обнаружила, что в состоянии заниматься и ребенком, и тем, что оказалось ее призванием. Невротический больной обычаю стремится выполнять какую-либо одну жизненную задачу в ущерб всем остальным. Типичного невротика отличают и другие виды ошибочного поведения. Например, он может решить жить, "шаг за шагом следуя задуманной программе", как сказала одна больная, страдающая обсцессивным неврозом. В действительности мы не можем жить по Бедекеру, ведь в таком случае мы бы упустили все возможности, которые возникают лишь однажды, прошли бы мимо ситуативных ценностей, вместо того чтобы реализовать их. С точки зрения экзистенциального анализа жизненной задачи "вообще" не существует, сам вопрос о задаче "вообще" или о смысле жизни "вообще" - бессмысленен. Он подобен вопросу репортера, который спросил гроссмейстера: "Ну а теперь, маэстро, скажите мне, какой самый лучший ход в шахматах?" Ни на один из подобных вопросов нельзя ответить в общем виде, мы всегда должны учитывать конкретную ситуацию и конкретного человека. Если бы гроссмейстер серьезно воспринял вопрос журналиста, он должен был бы ответить следующим образом: "Шахматист должен попытаться, насколько это в его силах и насколько позволяет противник, сделать лучший ход в любой данный момент времени". Здесь важно выделить два положения. Во-первых, "насколько это в его силах" - то есть необходимо учитывать внутренние возможности человека, то, что мы называем характером. И во-вторых, игрок может лишь "попытаться" сделать лучший в данной конкретной ситуации игры ход - то есть лучший при определенном расположений фигур на доске. Если бы шахматист начинал игру с намерением сделать лучший -в абсолютном смысле этого слова ход, его бы одолели вечные сомнения, он бы увлекся бесконечной самокритикой и в лучшем случае проиграл бы, не уложившись в отведенное ему время. В подобной ситуации находится и человек, которого мучает вопрос о смысле жизни. Для него также подобный вопрос имеет смысл только по отношению к какой-либо конкретной ситуации и по отношению лично к нему.. Было бы неправомерно с. нравственной точки зрения и психологически ненормально упорствовать в намерении выполнить действие, которое соответствовало бы "наивысшей" ценности, - «место того чтобы скромно попытаться сделать лучшее, на что человек способен в сложившейся ситуации. Стремление к лучшему для человека просто необходимо, иначе все его усилия сведутся к нулю. Но и в то же время он должен уметь довольствоваться лишь постепенным процессом приближения к цели, никогда не предполагающим ее полного достижения. Наши замечания по вопросу о смысле жизни сводятся к радикальной критике вопроса как такового, если он поставлен в общем виде. Спрашивать о смысле жизни вообще - ложная постановка вопроса, поскольку она туманно апеллирует к общим представлениям о жизни, а не к собственному, конкретному, индивидуальному существованию каждого. Возможно, нам стоит вернуться назад и воссоздать исходную структуру переживания. В этом; случае мы должны будем совершить нечто вроде революции Коперника и поставить вопрос о смысле жизни в принципиально ином ракурсе. А именно: сама жизнь (и никто иной!) задает: вопросы людям. Как уже отмечалось, не человеку вопрошать об этом, более того, ему было бы полезно отдать себе отчет в том, что именно ему (и никому другому) держать ответ перед Жизнью; что он вынужден быть ответственным перед ней и, наконец, что ответить перед жизнью можно только отвечая за жизнь. Возможно, самое время сейчас отмстить, что психология развития также убедительно показывает, что процесс "постижения"I смысла характеризует более высокую стадию развития, чем "присвоение" уже известного, "представленного" человеку смысла: (Шарлотта Бюлер). Таким образом, доводы, которые мы пытались логически развить выше, находятся в полном соответствии с направлением психологического развития: они сводятся к парадоксальной первичности ответа по отношению к вопросу. Вероятно, это основано на том, что человек ощущает себя в роли "ответчика". Проводником, ведущим человека в его ответах на вопросы, поставленные жизнью, в принятии им ответственности за свою жизнь, выступает его совесть. Негромкий, но настойчивый голос совести, которым она "говорит" с нами, - это неоспоримый факт, переживаемый каждым. И то, что подсказывает совесть, каждый раз становится нашим ответом. С психологической точки зрения религиозный человек - это тот, который воспринимает не только то, что говорится подобным образом, но и самого говорящего, то есть его слух в этом смысле острее, чем слух неверующего. В диалоге верующего с собственной совестью - в этом самом сокровенном из всех возможных монологов - его Бог становится его собеседником.