Вопросы внешнего благочестивого обихода часто волнуют прихожан многих храмов. Как правильно обращаться к священнослужителям, как отличать их друг от друга, что говорить при встрече? Эти, казалось бы, мелочи могут смутить неподготовленного человека, заставить его волноваться. Попробуем разобраться, существует ли разница в понятиях «батюшка», «поп» и «священник»?
Священник — главное действующее лицо любого богослужения
Что означают названия служителей церкви
В церковной среде можно услышать самые разные обращения к служителям храма. Главное действующее лицо любого богослужения - это священник. Это человек, которых находится в алтаре и совершает все чинопоследование службы.
Важно! Быть священником может только мужчина, который прошел специальное обучение и рукоположен правящим архиереем.
Слово «священник» в богослужебном смысле соответствует синониму «иерей». Только рукоположенные иереи имеют право совершать Таинства церкви, согласно определенному чину. В официальных документах православной церкви также употребляется слово «священник» для обозначения того или иного иерея.
Среди мирян и простых прихожан храмов часто можно услышать обращение «батюшка» по отношению к тому или иному иерею. Это обиходное, более простое значение, оно указывает на отношения к прихожанам как к духовным детям.
Если открыть Библию, а именно Деяния или Послания апостолов, то мы увидим, что очень часто к народу они использовали обращение «Дети мои». Еще с Библейский времен любовь апостолов к своим ученикам и уверовавшему народу была сравнима с отцовской любовью. Также и сейчас - прихожане храмов получают наставления от своих священников в духе отцовской любви, поэтому в обиход и вошло такое слово, как «батюшка».
Батюшка — это простонародное обращение к женатому священнику
Чем отличается поп от священника
Что же касается понятия «поп», то в современной церковной практике оно имеет некоторую пренебрежительную и даже оскорбительную окраску. Сейчас попами не принято называть священство, а если и называют, то больше в негативном ключе.
Интересно! В годы советской власти, когда были сильные притеснения церкви, попами называли всех подряд церковнослужителей. Именно тогда это слово приобрело особое негативное значение, сравнимое с врагом народа.
Но еще в середине XVIII века термин «поп» был общеупотребимым и не носил никакого нехорошего смысла. Попами называли в основном только мирских иереев, а не монашествующих. Относят это слово к новогреческому языку, где есть термин «папас». Отсюда пошло и название католического священника «папа». Производным является и термин «попадья» - это жена мирского священника. Особенно часто попами называют пресвитеров среди русской братии на горе Афон.
Для того, чтобы не попасть в неловкое положение, стоит помнить, что сейчас термин «поп» практически вышел из словарного обихода верующих. Обращаясь к священнику, можно сказать «Отец Владимир», или просто «Батюшка». К супруге иерея принято обращаться с приставкой «Матушка».
Для верующего человека не играет особой роли, какими словами он обращается к священнослужителю. Однако традиции и практика церковной жизни вырабатывают определенные формы общения, которые желательно знать.
Каким должен быть настоящий священник
Здравствуйте, господа!
Я прочитала вашу статью по поводу информационной кампании против священников в интернете и троллей. И мне хотелось бы, чтобы вы по возможности дополнили свою статью или сделали дополнительную, в которой были бы ответы на вопросы о том, какие вообще «должностные обязанности» у священников. Священнослужители, кто они? Какие услуги они оказывают населению? И каковы критерии качества этих услуг? Простите, что свела все к столь простым вопросам, но очень часто нам, простым людям, вообще непонятны функциональные обязанности священнослужителей в нашем современном обществе. Молитвы и таинства - это понятно, а что еще кроме этого?
И кстати как понять, качественно священник молит Бога или халтурит? Что должен делать священник конкретно, а что за рамками его компетенции? Что мы - верующие и неверующие люди - вправе считать нормой?
Я прошу вас, не пишите мне про чтение святых отцов. Мы живем в 21 веке, и я хочу знать про отцов современности и про то, как научиться различать, кто есть кто, и самое главное о том какие права есть у меня и какие обязанности есть у священника.
До революции Церковь занималась врачеванием и просвещением, сейчас читать учат в школе и простроено много больниц и поликлиник. За времена Советского Союза и после него общество научилось само регулировать вопросы милосердия и социального устройства. И то, что Бог есть, все знают и в него верят и так. Вопрос в том, что общество может Церкви доверить теперь.
А самое главное, что священники готовы взять на себя? И что делать с теми, кто стандартам не соответствует. Чиновника, милиционера, врача, военнослужащего за взятку посадить можно, за должностное преступление уволить, и мы знаем четко, что эти люди делают и за что отвечают, и что делать, если они преступили закон. А что делают священники, и что мы можем спрашивать, а главное что делать, если они нарушают закон и каков он, этот закон, можно ли уволить митрополита и что делать с пойманным на вранье и воровстве настоятелем храма? А самое главное, давно ли управляющие подразделениями церкви сами были на курсах повышения квалификации по управлению персоналом, знают ли они что такое трудовой кодекс и конституция и что делать, если в отношении своих же работников допускают нарушения? Внутри самой Церкви есть система соц.защиты или «на все воля и милость Божья»? Ведь если священник выходит на пенсию или семья остается без отца, система господдержки включается в полном объеме сразу из наших налогов как ко всем, а что Церковь как организация гарантирует и обеспечивает?
Где этический кодекс поведения священников? Ну, выпил священник, он - человек. Так священник может пить, просто пусть не пьет в служебной одежде? И за рулем пусть не ездить в подряснике? И в СВ не ездит или первым классом не летает? Врач же вне работы халат не носит.
Или все-таки священник, он 24 часа в сутки священник и его нравственность должна нас волновать? Ведь если мы ему как специалисту по духовно-нравственному воспитанию доверяем себя и своих детей, значит, мы хотим быть уверены, что он сам придерживается тех принципов, которым учит, разделяет их и понимает, а главное учитель ведь потому и учитель, что ученикам есть чему у него учиться.
Вы пишете, если плохой священник, уйдите и найдите хорошего?
А что такое хороший священник. Какими качествами и характеристиками он должен обладать? Как его узнать среди всех?
Я думаю, что когда четкие ответы на эти вопросы появятся в Сети и будут даны в виде официальных ответов руководства, тогда информационная война исчезнет.
Варвара Снегирева, 30 лет
На эти вопросы мы попросили ответить протоиерея Игоря Гагарина
Кто такой священник
По-поводу первого - кто такой священник и для чего он нужен. Есть такая наука, которую изучают не один семестр в семинариях, называется «Пастырское богословие», где подробно разбираются все стороны священнического служения. Но порекомендовать нашей сестре, задавшей вопрос, прочитать прекрасную книгу архимандрита Киприана Керна «Пастырское богословие» я не могу, понимаю, что не этого от нас ждут.
Священство существовало и до прихода в мир Христа - в Ветхозаветной Церкви, - и сказать о том, что Новозаветное священство пришло на смену Ветхозаветному и ничего не унаследовало от того священства - было бы неправильно. Потому что Ветхозаветная Церковь приходится матерью нашей Церкви - мы родились в лоне Ветхозаветной Церкви. Действительно, очень многое уже обветшало и устарело, и уже совершенно не нужно и неприемлемо, но, в тоже время, что-то осталось. В Ветхозаветной Церкви совершенно ясно было, что главное дело священника - это храмовое богослужение и жертвоприношение. И это, конечно, остается и сейчас. Священник - это человек, который совершает богослужения в храме и жертвоприношения.
Другое дело, что жертвоприношение стало теперь другим. В ветхозаветной церкви в жертву приносили животных: ягнят, телят, голубиц, были хлебные приношения и т.д. А две тысячи лет назад Иисус Христос принес Себя в живую жертву за всё человечество, за грехи мира. С этого момента главной жертвой, упразднившей все те жертвоприношения, которые были в ветхозаветные времена, для нас стала Жертва Евхаристическая, таинство Тела и Крови Иисуса Христа. Когда мы в память об Иисусе Христе предлагаем Господу хлеб и вино и молимся, и просим, чтобы наитием Святого Духа хлеб и вино стали телом и кровью Христа. И верующие люди, причащаясь, соединяются со Христом самым тесным образом.
Это главное, что происходит в Церкви и священнику вверено совершать это служение перед престолом Божиим. Это первое, и самое главное. Никакой другой человек, который не является носителем священного сана, - какой бы он ни был прекрасный, добрый, талантливый - не может совершать это служение, только рукоположенный священник или епископ.
Второе. Если мы вспомним Евангелие, то Иисус Христос дал своим ученикам-апостолам власть «вязать и решить». Как рассказывает Евангелие от Иоанна, после своего воскресения Он дунул на своих учеников-апостолов и сказал: «Примите Духа Святого. Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите - на том останутся». Т.е. прощение грехов (или же не прощение) вверено было апостолам. И мы, священники, по учению Церкви, являемся преемниками апостолов, потому что иерархия Православной Церкви строится на апостольском преемстве. Тот дар, который Господь дал апостолам, через рукоположение передается епископам, и священникам, через рукоположение епископов. Когда человек приходит к Богу просить прощение за те грехи, которые он сделал, он не может это сделать, минуя священника.
- Что значит «вязать и решить»?
Засвидетельствовать, что грех человеку прощен, либо не прощен. «Разрешить» - т.е. отпустить на свободу, а «связать» - наоборот. Поэтому, когда человек приходит и кается в грехах каких-то, то священник может сказать ему либо «прощаются тебе грехи твои», либо - не прощаются. Иногда священник может сказать: «Прости, но тебе еще надо очень много поработать над тем, чтобы подтвердить подлинность своего покаяния". Т.е. священник может наложить епитимию, отлучить от причастия на какое-то время. Есть ведь такие грехи - аборты, страшные какие-нибудь преступления... - когда священник просто не должен человеку сразу сказать «прощаются тебе все грехи твои".
- Значит, священником человек становится не путем акта назначения на должность, и даже не путем образования, а именно путем Таинства рукоположения?
Да, конечно. Священство - это Таинство, это священнодействие, когда таинственным, мистическим образом, через рукоположение епископа и молитву на человека сходит благодать Святого Духа, ему подается Дар - совершать Божественную Литургию, и «вязать и решить».
Иногда задают вопрос: «Зачем нужен священник, чтобы просить у Бога прощения о грехах своих? Не надо мне посредника между Богом и человеком. Я сам, когда меня совесть мучает, помолюсь Богу: «Господи, прости!» и искренне поплачу. Почему я должен идти к какому-то священнику, который может быть в десять раз грешнее меня?» И ответ на этот вопрос очень простой. Это не мы, священники, на себя это взяли - откройте Евангелие и там всё очень четко и ясно сказано. Не священник, конечно, прощает грехи - человек обращается к Богу, - но священнику вверено перед Богом свидетельствовать, что человек кается в своих грехах, и наоборот - засвидетельствовать человеку о том, что грехи его прощены, или же не прощены.
К этим таинствам, исповеди и причастию, подлинный христианин, который действительно старается жить по Евангелию, наиболее часто прибегает. Без этого жить христианскою жизнью невозможно. И невозможно совершение этих таинств без священника.
Третья обязанность священников - пастырство. Это то, о чем сказал Иисус Христос апостолу Петру - «Паси агнцев моих» («паси овец моих»).
У пастырства, на мой взгляд, две стороны. С одной стороны, это руководство церковной общиной. Потому что христиане не должны быть в своем взаимоотношении с Богом каждый сам по себе. Подлинная вера, если она действительно христианская, евангельская вера, она должна объединять людей друг с другом. Есть Вселенская Церковь - она состоит из поместных Церквей, поместные Церкви состоят из епархий, епархии состоят из приходов. А приход - это не всегда получается, но в идеале - это должна быть община верующих. Т.е. это не должно быть так, когда люди приходят в какой-то храм сами по себе, каждый помолился и разошлись. Человек должен приходить в храм, как в семью, к своим братьям и сестрам. Христиан, членов одного прихода или одной общины (если она удалась и создалась), должны связывать гораздо более тесные отношения, чем просто то, что они в одном храме вместе помолились. Они должны жить жизнью друг друга, взаимопроникать в нужды друг друга, помогать, носить тяготы друг друга. Создание, организация и управление такой общиной - это задача священника, задача пастыря.
Это с одной стороны. С другой стороны, в пастырство входит и личная, индивидуальная духовная помощь тем людям, которые приходят к священнику. Потому что на самом деле человек идет к Богу, и священник должен сделать всё, чтобы помочь человеку в этой встрече, чтобы эта встреча состоялась. И помочь человеку так настроить себя, так организовать свою духовную, молитвенную, личную жизнь, чтобы его сердце раскрылось навстречу Богу. Вот это тоже пастырство.
- Богослужения, как известно, бесплатны для прихожан. Пастырство осуществляется платно или бесплатно?
Бесплатно, конечно. Конечно, всегда подразумевалась необходимость, чтобы человек, приходя в Церковь, какую-то свою жертву вносил, но мы не должны в Православной Церкви ставить это непременным условием, это должно быть личным ощущением человека, как его личного долга по отношению к Богу.
- В том числе и крещение? Что люди недовольны тем, что крещение дорого стоит.
Я могу сразу сказать, что мне в этом отношении говорить легко, потому что в нашем храме нет никакихх цен ни на что. Размер пожертвования - дело жертвующего. При этом я всегда добавляю, что если у вас вообще нет возможности пожертвовать, то это не помешает - мы всё равно окрестим, повенчаем, отпоем, помянем и пр.
- Как практически осуществляется пастырство, индивидуальная помощь человеку в его духовной жизни?
Чаще всего начинается всё с того, что человек приходит просто к священнику с какой-то проблемой, за советом. При этом он, возможно, и не совсем понимает, чего он ждет от священника, что он хочет услышать. Когда первый раз человек приходит, я интересуюсь, что вас привело. И ответы бывают самые разные: или кто-то посоветовал из друзей, или давно уже хотел, читал книги, всё думал… В общем, бывает по-разному. Человек приходит, а вот дальше уже начинается взаимная работа троих. Прежде всего - Бога, затем - священника, как работника Божия, и самого этого человека. И если священник со своей стороны, и человек со своей стороны, стремятся к тому, чтобы, сделав этот шаг навстречу Богу, человек не остановился, не развернулся и не ушел назад, а чтобы он сделал следующий шаг, то тогда бывает и второй, и третий, и четвертый шаг, и в конце концов на каком-то этапе человек вливается в церковную жизнь органично. Ну а дальше работа идет уже в основном во время исповеди.
- Как происходит общение прихожанина и священника?
Я считаю, что первое, что должен здесь делать священник, - это выслушать человека и дать ему высказаться, постараться его понять и помолиться о нем, конечно. А дальше уже всё зависит от того, с чем пришел человек и какие у него вопросы. Существуют разные подходы к духовному руководству. На мой взгляд, очень важно, чтобы священник никогда не забывал о свободе человека и об ответственности за свои решения, которые человек должен нести сам.
Иногда мне говорят о том, что какой-то батюшка требует беспрекословного послушания, благословляет делать то, что человек делать не собирался, чуть ли не самым жестким образом ставит условие, что «если ты этого не сделаешь, то и забудь дорогу в наш храм» и т.д. Такие случаи бывают, и они представляются мне совершенно неправильными. Об этом негативном явлении - о младостарчестве - говорили уже многие. И покойный патриарх Алексей II специально по этому поводу выступал. Священник не должен брать на себя роль старца, священник должен помочь человеку самому принять то или иное решение, молитвенно поддержать его.
Для себя я определил некий принцип, который условно называю методом "Демона Сократа". Слово «демон» нас всех смущает, для нас «демон» со знаком минус, но в греческой мифологии под демоном подразумевался просто дух, без какого-либо наполнения положительным или отрицательным смыслом. Так вот Сократ говорит о том, что с юных лет он чувствует присутствие рядом с собой некоего духа, которого он назвал демоном (в хорошем смысле этого слова). И который ему подсказывает, в каких-то трудных жизненных ситуациях дает ему различные указания. Но вот что интересно: никогда не было, чтобы этот его как бы «внутренний голос» сказал ему что нужно делать. Но он всегда говорил о том, чего ему не надо делать. Поэтому если я что-то делаю и он молчит, ничего не говорит, то я делаю. Но если он мне говорит, что «этого не делай», «туда не ходи» или еще что-то - то для меня это предупреждение.
- Если оно вызывает сомнение?
Да, если вызывает сомнение. Я думаю, что когда с духовником сложились очень тесные и добрые отношения, то не лишним бывает, когда человек просто берет благословение на то, что, как им представляется, сомнений не вызывает. Ничего плохого в этом нет. Но, в любом случае, священник иногда может сказать веское «нет», «этого не делай». Поэтому, когда ко мне приходят люди, рассказывают ситуацию, а дальше задают вопрос «а как мне поступать в этой ситуации? что мне делать?» - я никогда не говорю сразу, а задаю вопрос: «а вы как думаете?». - «А я не знаю». Ну, раз вы не знаете, значит, вы хотите, чтобы я за вас принял решение? Так легче, конечно - «не знаю, что делать, пойду к священнику. Как он скажет, так я и сделаю». Это неправильно. Не знаете - подумайте, а я помолюсь о том, чтобы Господь помог принять вам решение. А когда вы решение примете, вы не сразу его выполняйте, а всё-таки придите и скажите, что вы решили. Потому что, бывает, сразу видишь, что человек хочет делать явно греховное и во вред. И тогда ему говоришь, что не надо этого делать, будет плохо. А иногда не видишь этого.
Т.е. руководство должно сводиться чаще не к указаниям о том, что делать, а наоборот - чего делать не надо. И конечно, там, где священник навязывает человеку свою волю, выдавая ее за волю Божию, - это сигнал тревоги.
Вот монастырь - другое дело. Обет послушания, который дается при монашеском постриге, предполагает, что монах отказывается от собственной воли и полностью вверяет себя своему духовному начальству - старцу или своему духовному руководителю в монастыре, и он должен уже выполнять всё, что ему скажут. Но это монах. Мы-то имеем дело с мирянами. И здесь такое беспрекословное послушание, на мой взгляд, не только не нужно, а просто даже вредно. Оно воспитывает «духовных калек» в конечном итоге.
Про наказания и соцобеспечение
- Еще вопрос из письма Варвары. Что делать со священником, который не соответствует стандартам священника?
Ответ простой. Возьмите любой номер журнала «Московские Епархиальные Ведомости», где публикуются указы правящего архиерея. И почти в каждом номере среди этих указов, есть такое: «Указом таким-то запретить священнослужение такого-то за поведение, несоответствующее сану священника…» И часто конкретно говорится, за что.
Священники лишаются возможности служить, когда обнаруживается, что их поведение, их образ жизни не соответствует тому, что должно быть у священника. Есть институт Церковного суда. В каждом случае, когда становится известно, что священник совершил какой-то поступок, несовместимый с его служением, он изучается внимательно, происходит нечто вроде расследования - выясняется, насколько это соответствует действительности, иногда комиссия назначается. Приезжают, выясняют, расспрашивают, беседуют и со священниками, и с теми людьми, которые при этом присутствовали. И если это всё подтверждается, то такой священник бывает наказан.
- И, в отличие от ситуации с чиновниками, когда с одного места снимают, а на другое место назначают, если священнику запретили в служении, то он уже нигде не может служить?
Наказания бывают разные. Иногда как раз одним из видов наказаний является перевод священника на другое место. Самое большое наказание - это запрещение в священнослужении. Больше этого - лишение священного сана. Такие случаи бывают, но это уже Собор решает. Потому что всё-таки это необратимое уже. А так - запрещение в священнослужении или перевод. Какой перевод? Вот, например, я настоятель храма. Если выясняется, что я делал что-то соблазняющее людей, вредящее Церкви, меня могут перевести в какой-нибудь храм, где я уже не буду настоятелем, а где буду в подчинении у другого, более опытного священника, где я буду под его контролем, буду ему подчинен, и который будет меня перевоспитывать.
- Если запретили в служении - это может обратный ход иметь?
Обычно, когда запрещают, говорят, на какой срок запрещен священник. Всё зависит от того, как себя ведет священник в то время, когда он находится под запретом. Потому что есть разные варианты. Одному запретили - и всё, он пошел заниматься мирской деятельностью. Как правило, такие уже редко возвращаются. А есть - я знаю таких священников, - которые глубоко переживают то, что с ними случилось, искренне раскаиваются, всё равно остаются при Церкви, но служат уже либо псаломщиками, либо алтарниками, либо ведут воскресную школу, либо в хоре поют. Т.е. они остаются в Церкви, но не совершают священнодействий Потому что они уже не имеют права совершать их. И терпеливо ждут, пока священноначалие не посчитает, что человек достаточно наказан и может вернуться к служению.
- Значит, если у кого-то есть какие-то серьезные претензии к какому-то священнику, то надо писать местному архиерею?
В общем-то, да…
Знаете, я вот говорю, что надо писать архиерею, и в то же время думаю: что же я говорю такое… Потому что на всех на нас уже столько понаписано, и архиерею столько приходится читать… Потому что есть на самом деле обоснованные недовольства, жалобы, но гораздо чаще бывает иначе. Всюду есть люди недовольные. У хорошего священника всегда будут те, кто им недоволен - хотя бы тем, что епитимию наложил (задело), или с какой-то точкой зрения не согласен. Очень много в церкви бывает таких людей, которые книжек начитались и, как им кажется, лучше священника знают, как правильно звонить, как надо правильно заканчивать Литургию. Иногда и действительно «нет дыма без огня», и священник где-то допустил ошибку и слабость, но это могут «раздуть» несоответственно проступку. Поэтому очень много идет жалоб на священников, и большая их часть бывает творчеством людей недобросовестных.
- А больше таких жалоб пишут церковные люди или не церковные?
Церковные. Для внецерковных - что мы есть, что нас нет.
Как же справляется архиерей с таким количеством пустой информации?
Для этого существуют благочинные. Каждый священник находится в каком-то конкретном благочинии. Благочинные как раз и отвечают за благочинное служение, поведение того духовенства, которое находится в благочинии. Он должен разобраться, выяснить, насколько это соответствует действительности. Затем благочинный уже отвечает архиерею, действительно ли этот факт имел место, или же что факт не подтвердился, что это клевета. Тут вот бедным благочинным очень тяжело приходится, потому что такая ответственность огромная, но они должны выяснить и довести до сведения архиерея, насколько обоснована та или иная жалоба.
- И последний вопрос Варвары, на тему социальной защиты. Есть ли внутри Церкви система социальной защиты или «на всё воля и милость Божия»? Ведь если священник выходит на пенсию, или семья остается без отца, система господдержки оказывает помощь?
Сейчас, после перестройки, у нас точно такая же система соцобеспечения, как и у всех работников. Священник на общих основаниях платит налоги в пенсионный фонд и на общих основаниях получает пенсию.
Но я бы к этому добавил, что у нас всё-таки государственные пенсии маленькие. В нашем благочинии (но я думаю, что это не только у нас, но во многих других благочиниях) существует еще такая форма соцобеспечения, что каждый приход вносит раз в квартал некую сумму денег. И эту сумму денег мы распределяем, прежде всего, вдовам священников. Ведь священники, чаще всего, многодетные. И если священник умер, то жена часто остается со многими детьми. Поэтому вдовы всех священников нашего благочиния получают некое пособие, «вскладчину» как бы от всех священников.
( 1 голос : 5 из 5 )
 |
Читать отзывы |
| Смотрите также по этой теме: |
Откуда у прихода деньги?
Один день из жизни рядового священника (Юлия Сысоева, вдова священника Даниила Сысоева, убитого исламскими экстремистами в Москве )
Про грубых священников (Священник Константин Пархоменко )
Ответ читателю. Часть 2. Как оценить священника? ()
На что живут сельские батюшки ()
Исповедь плохого священника
Какой он священник
Разумный священник не станет ездить на Лексусе! (Марк, архиепископ Егорьевский )
Миссионеры. ХХI век (Игорь Найденов )
Архимандрит Платон (Игумнов) — профессор Московской Духовной Академии. Более 30 лет отец Платон совершает пастырское служение и преподает будущим священникам Нравственное богословие. В свой очередной рабочий визит в Жировичи (Беларусь) отец Платон поделился своими мыслями, каким должен быть современный православный священник.
— Отец Платон, в чем, по преимуществу, состоит подвиг священнического служения? Кто такой священник вообще?
— Священник — это личность, которая наделена определенными полномочиями сакрального характера; личность, которая облечена Божественной властью и является проводником Божественной воли в земной человеческой жизни. Можно сказать, что по примеру Христа Спасителя—Пастыреначальника — каждый священник наделен тремя главными функциями: пророческого служения, тайноводства и душепопечения. Пророческое служение — это миссия учительства, когда пастырь возвещает Богооткровенные и нравственные истины, которым человек должен следовать, чтобы выполнять волю Божию. Тайноводство — это совершение церковных таинств. Это служение представляет собою сакраментальный аспект — так, если миссию Евангельского свидетельства может осуществлять и мирянин, то совершение таинств — это исключительная прерогатива священника. Только ему дана власть в таинстве Священства—рукоположения, посвящения в священный сан — совершать церковные таинства. И, наконец, служение духовного руководства - душепопечение, которое тоже носит мистический характер. Конечно, заниматься духовным руководством могут не только священники: могут и миряне, и монахи, не имеющие священного сана; люди, достигшие высокой духовной жизни, благодатные старцы… Но, по преимуществу, это привилегия (можно сказать даже, исключительная привилегия) священства. Могут и психологи оказывать помощь человеку, но она не включает в себя элемента благодатного, Божественного характера — такую помощь человеку может оказать только священник. Говоря словами С. С. Аверинцева, «священный сан — это такая реальность, которая носит вполне трансцендентный характер по отношению к личным возможностям, достоинствам и заслугам ее носителя».
— Обязательно ли человек, желающий священства, должен убедиться в том, что у него есть призвание, Божие благословение на это служение? И если это обязательно, то как в этом убедиться?
— Призвание — это то, что не поддается рациональному объяснению, потому что голос Бога звучит в душе каждого человека, он слышит этот голос во все времена, но не каждый может откликнуться на этот зов Божий. Голос Божий не обязательно может означать призыв именно к священству. У апостола Павла есть такие слова: «И никто сам собою не приемлет этой чести, но призываемый Богом, как и Аарон» (Евр. 5:4). В этом заключается несомненная тайна. Потому что, может быть, и многие люди хотели бы быть на вашем месте (отец Платон имеет в виду студентов Академии и Семинарии), получить богословское образование и вступить в клир, но им это не дано, а другие, наоборот, были вообще далеки от этой мысли - посвятить свою жизнь пастырскому служению… Но, тем не менее, они стали священнослужителями. Так что, здесь можно говорить именно о тайне призвания. И поскольку призвание — это тайна, оно не поддается никакому рациональному объяснению. Это тот благодатный харизматический дар, та особая привилегия, которая ниспослана свыше, и которой человек должен дорожить и, будучи уже облеченным в священный сан, всегда должен помнить, по слову апостола Павла, о той благодати священства, которую он получил в рукоположении (см.: 2 Тим. 1:6).
— Мы знаем, что преемственность в монашеской жизни за десятилетия воинствующего атеизма была нарушена. А что можно сказать в этом отношении о традиции священнической?
— Несомненно, эти традиции были, но сейчас они утеряны. Это были традиции не только священнические, а вообще традиции христианского благочестия — богословская, литургическая традиции… Теперь их можно найти только в каких-то воспоминаниях, описаниях. Духовенство старых времен значительно отличалось от современных священнослужителей. Это были люди совершенно другой культуры, другого склада, другого духа. Это были замечательные пастыри, которыми можно только восхищаться.
Но, я думаю, по милости Божией сейчас подрастает новое поколение, которое в будущем станет достойными пастырями Церкви. А что касается конкретных традиций… Некоторые из них меняются на наших глазах. Хотя у меня и не такой большой опыт жизни в Церкви, но и я вижу, что многое меняется. Та церковная жизнь, которая была 30-40 лет назад, во много отличается от современной. Например, кадило с бубенчиками. Раньше это была привилегия только архиерейской службы: только архиерей или архиерейский протодиакон мог кадить таким кадилом. Так же, как бубенчики есть только на архиерейском саккосе (священники на фелонях и диаконы на стихарях ведь не носят таких бубенчиков). А сейчас на любом приходе можно встретить такое кадило, и иногда из-за этого кадила даже не слышно, что читают или поют — так им гремят. Диакон забывает, что это все-таки кадило, а не «гремило».
Или еще одна особенность — когда посередине храма обязательно стоит аналой. Эта особенность возникла в хрущевские времена. Еще до середины ХХ века (а тем более у греков) не было такой традиции, чтобы аналой и подсвечники постоянно находились посередине храма. По уставу Киево-Печерской Лавры, например, стояло 2 аналоя — один с северной стороны солеи, другой — с южной стороны; один — с иконой храма, другой — с иконой праздника или святцы. И больше никаких аналоев не было. А сейчас в некоторых храмах выставляется целая череда аналоев…
Церковный устав обладает определенной экономией — не икономией, а именно экономией: все сводится к минимуму; к тому, чтобы был минимум движений, какой-то суеты… Например, в уставе сказано, что предстоятель целует только Евангелие, а престол после этого целовать уже не надо (это будет лишним ненужным движением). Евангелие и престол в данном случае—единое целое. И прикладывается к Евангелию только предстоятель (это его привилегия), а сослужащие священники должны целовать только престол.
— Как не ошибиться в выборе супруги? На что в девушке должен, прежде всего, обращать внимание будущий священник, какие человеческие качества наиболее важны в будущей матушке?
— Да, это очень важный вопрос. Конечно, большинство студентов Духовных Школ женятся. У нас нет обязательного целибата, как у католиков, и в этом мы, конечно, выигрываем. У нас свободный выбор: хочешь — принимай монашество, хочешь — иди путем женатого священника. В народе больше, как-то, уважают духовенство, принадлежащее к монашескому сословию, хотя и это не как правило… Прежде всего, смотрят на личные качества священника. Помню, я как-то читал лекцию по миссиологии студентам наших Духовных Школ — целому потоку. Я им привел слова С. С. Аверинцева о том, что существует область чего-то священного, и существует область чего-то более священного, более высокого: например, человек — свят, но Ангел — святее, храм Божий свят, но алтарь — святее… Студенты меня внимательно слушают, соглашаются. Я продолжаю: народ Божий — свят, а иерархия — святее. Студенты и с этим согласны. Потом я дальше говорю: брак — свят, а монашество — святее. И тут уже вся аудитория протестующе загудела (отец Платон смеется). Одобрения с их стороны не было. И это понятно — они молодые люди…
Человек детерминирован возрастом: если для молодых характерен некоторый эгоцентризм (это может быть и вполне разумный эгоцентризм), то, конечно, уже в более солидном возрасте человеческое «я» отступает назад, в тень… И чем дальше человек возрастает, тем все большее значение для него имеют вечные ценности: спасение души, близость к Богу. Чего бы человек ни достиг в плане научном, творческом, административном, все это ничто по сравнению с тем, когда он достигает близости к Богу. Близость к Богу — это уже атрибут святости. Но для молодых людей еще только открывается перспектива земной жизни, которая кажется им весьма продолжительной. С одной стороны, это естественно (в силу их возраста), а с другой стороны, надо понимать, что это достаточно иллюзорная, обманчивая перспектива. Я встречаюсь со своими одноклассниками, которые в свое время вступили в брак, у них уже взрослые дети… И они говорят: «Мы не заметили, как прошла наша жизнь… Мы и не заметили, как наши дети выросли, а сами мы состарились. Жизнь прошла, а мы ее и не видели». Так проходит жизнь любого человека. Но в 20 лет перспектива жизни кажется солидной, привлекательной, многообещающей. Жизнь представляется если и не вечностью (как, например, в детстве), то, во всяком случае, достаточно продолжительной. Но со временем человек убеждается в мимолетности этой земной жизни. Потому что главная ценность нашей земной жизни находится за ее пределами.
Да, а что касается качеств будущей супруги священника… Необходимо прислушиваться к советам людей, которые имеют жизненный опыт. Такие люди советуют, например, следующее: нужно обратить внимание на всю семью девушки. Что эта за семья? Можно поинтересоваться и родословной: кто были предки, кого из предков в семье помнят? Самое пристальное внимание нужно обратить на родителей (дочь бывает очень похожа на мать). Поэтому, если мать является человеком религиозным, благочестивым, обладающим христианскими добродетелями, то это уже некая гарантия того, что и ее дочь тоже сумеет сохранить в себе такой образ христианского благочестия. А если мать далеко не соответствует христианскому идеалу, то, несмотря на видимую кротость и смирение дочери, можно усомниться в действительности всего этого комплекса добродетелей. Может быть, эти качества нужны ей только для того, чтобы хорошо устроиться в этой земной жизни, а не наследовать Царство Небесное.
— Реально ли в нынешних условиях, когда не только большинство прихожан, но и многие священники-неофиты, подлинное духовное руководство? Может ли быть духовным руководителем вчерашний семинарист, которому нет и 25-ти лет? (и как в такой ситуации вести себя молодому священнику?)
— Я бы не стал обострять эту проблему, потому что от ее обсуждения в реальной жизни, наверное, ничего не меняется. Человек должен относиться к себе достаточно критично, думать о себе достаточно скромно, не надмеваться тем, что он имеет священный сан, какую-то власть. Ведь подлинная власть пастыря—это власть любви. Пастырская власть сильна именно любовью, а не принуждением, тенденцией к доминированию над другими людьми. Человек должен понимать: для того, чтобы духовно руководить людьми, нужно быть самому достаточно компетентным в вопросах духовной жизни, нужно опытно пережить реалии христианской жизни: и борьбу с грехом, и достижение подлинных христианских добродетелей—смирения, кротости, Богопознания… Кто из нас может сказать, что мы достигли чего-то из вышеперечисленного? Поэтому, человек должен смиренно думать о себе и обращаться к авторитету Священного Писания, святоотеческих творений, а сам он не имеет права от своего собственного авторитета давать какие-то советы. А вообще, мне кажется, что сейчас таких примеров очень мало, когда молодой священник стремится выдавать себя за какого-то «старца» (отец Платон смеется).
Вы знаете, я вспоминаю, как уже в конце советских времен — уже была «перестройка» — к нам, в Московскую Духовную Академию, приехал уполномоченный по делам религии К. Харчев и сказал: «Мы (т. е. советское правительство) даем теперь Церкви полную свободу. Вы можете делать все, что хотите. Желаете делать старцев? Пожалуйста — делайте старцев…». Мне эта фраза очень понравилась своей оригинальностью. На самом деле, старцем нельзя стать, потому что это особый харизматический дар. Сам носитель этого дара может даже и не подозревать о том, что у него есть этот дар. И, наверное, никто из настоящих старцев не заявляет, что вот, мол: «Я — старец, идите все ко мне».
— Отец Платон, позвольте задать интересующий многих простых людей (часто нецерковных) вопрос о внешнем виде духовенства: их одежде или стрижке, волос и бороды. Есть такие батюшки, которые почти не оставляют себе бороды. С другой стороны, есть и такие, которые отпускают ее подлиннее… Некоторые носят рясы и подрясники везде, но большинство священнослужителей одевают их только в храме. Есть ли какое-то предпочтение в этом смысле с церковной точки зрения?
— Вообще, принято считать, что нужно придерживаться «золотой середины», т. е., конечно, абсолютно нестриженый священник и совершенно стриженый или бритый — это две крайности. Пастырь должен уважать свой сан, традиции своей Церкви. А в Православной Церкви принято, чтобы пастырь не остригал бороду, и чтобы волосы у него были длинные. Но, подчеркиваю: здесь тоже должна быть мера. В свое время отец Алексий Остапов квалифицировал духовенство в этом вопросе. Он разделил священство на 3 категории: совершенно нестриженые и небритые, совершенно стриженые и обритые, и умеренные. Я думаю, что всякий может вполне согласиться с отцом Алексием, который был человеком очень высокой культуры, человеком с большим опытом.
А относительно мирской одежды — это уже вопрос не столько эстетики, сколько каноники. По канонам (которые существуют и в настоящее время), священник должен носить священное платье всегда, и никогда не надевать гражданского костюма. В дореволюционное время Святейший Синод разрешал надевать гражданский костюм только тем лицам духовного звания, которые служили за границей. И вот был такой случай. Один священник приехал из Великобритании в Санкт-Петербург и стал совершать прогулки в костюме. Его вызвали в Синод и сказали: «Батюшка, вы находитесь не в Лондоне, а в Санкт-Петербурге, поэтому не забывайте носить духовное платье». В дореволюционное время предписывалось носить духовное платье, не стричь волосы и бороду. Но когда произошла революция, священники (по понятным причинам) стали носить на улице либо церковное платье под гражданской одеждой, либо просто гражданскую одежду.
И это тогда стало уже нормой, хотя канонического основания эта традиция не имеет.
В настоящее время некоторые архиереи благословляют клирикам и монахам носить гражданскую одежду. Например, знаю, что в некоторых монастырях Москвы есть монахи, которые имеют в городе свои квартиры, и время от времени им нужно навестить эти места, чтобы заплатить по счету или сделать еще что-то... И когда они вынуждены выходить из монастыря, то им благословляется надевать гражданский костюм, чтобы не привлекать внимания, и чтобы они не могли стать жертвой какого-нибудь хулиганства со стороны современной, очень непредсказуемой молодежи. Так что, я думаю, может быть, осмотрительно поступает тот, кто надевает гражданский костюм, но и вполне достойно поступает тот, кто носит то, что положено носить священнику и монаху: скуфья, плащ, пальто — для холодного сезона, а в летнее время — подрясник. Хотя считается, что просто в подряснике неприлично ходить, но в Греции, например, ходят просто в подряснике.
— Часто людей нецерковных смущает то, что священники ездят на дорогих автомобилях, меняют их. На фоне всеобщей бедности, семья священника в материальном плане выглядит неплохо, и у людей это вызывает отрицательную реакцию. Чувство меры должно какое-то быть у священников, или на это не надо обращать внимания?
— Это, конечно, вопрос, который является вполне очевидным. Священник должен понимать, что нужно знать меру, нужно быть достаточно скромным. Но, с другой стороны, и люди не должны завидовать. Человек искренне верующий должен радоваться тому, что батюшка обеспечен, что у него дети не бывают голодными, что они имеют возможность нормально одеваться и учиться. Мне кажется, что это ни у кого не должно вызывать зависти. Но другое дело, когда у священника, действительно, автомобиль очень дорогой. Конечно, в этом отношении нужно проявлять больше скромности. Но все эти призывы не будут иметь никакого эффекта, потому что человеческая природа таким образом устроена, что она не часто следует благоразумным советам. В целом, я считаю, что нужно стремиться быть более скромным и, как говорил в свое время еще Хайдеггер, «главное достоинство человека—быть незаметным». Пастырь тоже должен к этому стремиться.
— Отец Платон, а как Вы относитесь к пользованию священнослужителем современными технологиями: телевидением, Интернетом?.. Чем, по-вашему, Интернет полезен, а чем вреден для священнослужителя? В каких случаях допустимо пользоваться Интернетом? Можно ли в семье священнослужителя смотреть телевизор?
— Если я скажу, что недопустимо, то это вовсе не значит, что сразу же исчезнут все телевизоры и компьютеры из употребления. Это ответ, который, действительно, никого ни к чему не обязывает. Я считаю, что не нужно заниматься поисками в Интернете, потому что информацию, которая необходима для жизни, можно почерпать из печатной литературы. Мы имеем необозримое богатство литературы богословской, святоотеческой… И наше замечательное литературное наследие прошлых веков, наши замечательные классики, которые тоже ценны тем, что они писали, представляя жизнь в ее полноте, в ее реальности, в ее многообразии и в ее многоликости.
Многие люди прибегают к телевизору и Интернету для того, чтобы узнать политические новости. Однако то, что является новостью сегодня, становится прошлым уже завтра. И если батюшка узнает какие-то новости, то это не значит, что что-то изменится в его служении, в его образе жизни, в его мировоззрении. Он должен помнить, что живет в миру, где люди суетятся, как в муравейнике, думают о многом, а на самом деле одно только нужно (и Господь сказал об этом в Евангелии)—нужно, чтобы мы познали волю Божью. Мы все должны постичь смысл Божественных заповедей, проявлять свою волю к тому, чтобы их исполнять, потому что Господь сказал: «Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня» (Ин. 14:21). Первая заповедь—любить Бога всем сердцем. Мы должны, больше всего, заботиться о том, чтобы жить по Евангелию, чтобы исполнять заповеди Евангелия, чтобы оправдать свое высокое христианское достоинство. А то, что мы будем знать новости, нас к Богу не приблизит. Это как бы погоня за тенью: сегодня—одна новость, завтра—другая, потом—третья…
Мы должны понимать, что мир в грехе лежит, что нужно молиться о спасении мира. Это и без новостей понятно. Нужно молиться о спасении того общества, в котором мы живем. А от того, что мы будем смотреть новости или открывать для себя Интернет, в плане духовном, творческом, богословском мы не обогатимся, а, скорее, наоборот—это нас будет рассеивать и духовно опустошать. И в этом заключается опасность новых информационных технологий. Верующие люди, которые постоянно живут в миру, рассуждают на этот счет более благочестиво.
Я вспоминаю одну старушку, у которой дома было только радио (она его иногда слушала). Через какое-то время я снова у нее побывал и заметил, что радио уже нет. «А что же Ваше радио испортилось?». «Да зачем оно мне?», — ответила вопросом на вопрос старушка. «Ну… чтобы знать новости»,— сказал я. А она мне и отвечает: «А какие еще могут быть новости? Если будет война, то и так все узнаем». А других новостей, которые бы заслуживали к себе внимания, не было. И, действительно,— насколько здраво она рассудила! Сейчас люди узнают друг о друге по Интернету, по мобильному телефону, а в житии старца Захарии описывается случай, когда к нему пришли какие-то посетители. Старец приложил к уху свои четки (как сейчас прикладывют сотовый телефон) и говорит им: «К нам митрополит Трифон едет. Скоро будет здесь».
В чем отрицательная роль телевидения, Интернета? В том, что они отнимают очень много времени. Человек там что-то ищет новое, ценное… Может, он это ценное и найдет, но сколько на это придется потратить времени, сколько придется попутно увидеть вредного для души, просматривая определенные программы!.. А поскольку многие интересные программы бывают в позднее время, люди, их смотрящие, не ложатся вовремя спать. А ведь это вредно для здоровья. Человек должен рано ложиться спать. Хорошо, если бы государство заботилось о здоровье своих граждан и после 10-11 часов вечера просто отключало телевидение. Между прочим, в советское время так и было. А теперь телевизор работает допоздна, и почему-то все действительно интересные передачи помещают поздно, и человек, просматривая их, не высыпается. Вообще, ночное время священно — время ночного безмолвия, оно принадлежит Богу. Если человек не спит, то он должен в это время молиться.
— Отец Платон, в наше время многие священники применяют в своей пастырской деятельности новые миссионерские методы. Например, проводят какие-то совместные походы, поездки, занимаются спортом. Некоторые даже посещают с этой целью рок-концерты и т. д. Насколько широким может быть спектр миссионерской деятельности?
— Я — сторонник традиционных форм организации церковной жизни. В приходской жизни все должно быть максимально приближено к церковному литургическому и пастырскому идеалу. Что же касается каких-то нововведений, которые способствуют воцерковлению окружающего общества, я отношусь к этому очень скептически. Я думаю, что если в храме все будет идеально (если человек, пришедший в храм, ощутит внутренний мир, покой, какое-то духовное переживание, восхищение, восторг), то больше ничего и не требуется. Человек приобщается в общей совместной молитве, к общению с Богом— он углублен в молитву, в духовное созерцание. А вот эти новые миссионерские формы могут размыть границы между церковной жизнью и жизнью мирской. Но, ведь, наша цель не в том, чтобы эти границы сохранить незыблемыми. Дело, ведь, не в этих границах, а в том, что как бы потеряет смысл само служение Церкви, которое заключает в себе глубокий сакраментальный смысл, священный смысл. Церковь заключает в себе характер некой «нездешности»: в Церкви все — «не от мира сего», здесь все не похоже ни на что из всего того, что мы видим в миру.
А что касается конкретных форм миссионерской работы за пределами церковной ограды (даже, может быть, и в пределах церковной ограды), то, конечно, эти методы должны быть разумными, обоснованными. Например, дети в воскресной школе могут изучать не только Священное Писание, не только богослужение и церковное искусство, а еще и каким-то традиционным ремеслом заниматься (резьбой, плетением кружев), которое может, при этом, даже сопровождаться молитвенным деланием. Конечно, от ребенка трудно требовать, чтобы он занимался рукоделием и молитвой одновременно, но, во всяком случае, это вещи, которые друг друга не исключают.
Но, вот, что касается спорта… Да, я видел один приход, где сам батюшка является капитаном команды и играет со своими прихожанами, детишками, в хоккей очень азартно… Но, мне кажется, такой метод воспитания вряд ли будет иметь какой-то достаточно весомый эффект. Надо привлекать детей к Церкви другими путями. Например, организовывать какие-то праздники, чтения, какие-то вечера… Чтобы они выступали с декламациями, запоминали какие-то замечательные стихи из всего того, что является нашим христианским наследием. Если дети будут причастны к этим сокровищам нашего культурного прошлого (которое по своему характеру является христианским), то это будет, с одной стороны, их обогащать, а, с другой стороны, все это будет осмысливаться с точки зрения их христианского миросозерцания.
Ну, а занятия рок-музыкой, проповедь среди ее поклонников… Мне кажется, если священник идет на эти концерты и там обратится к зрителям с пастырским приветствием, то вряд ли это будет поворотом их к свету Христовой Истины. Это будет воспринято так: батюшка — «свой человек», ему тоже нравится наша культура… Мне кажется, это безнадежное предприятие. Тем более, что кого-то это может соблазнить; кто-то может заподозрить Церковь в некоем культурном компромиссе.
Так что, на этот вопрос я бы ответил однозначно: не нужно здесь включать Церковь в этот поток мирской жизни, потому что в ней есть свои сферы культурного самоопределения человека. Но, конечно, Церковь должна освящать все сферы человеческой жизни. Это не значит, что спортсмен или музыкант не может быть человеком религиозным, но самой Церкви входить в эти сферы, я думаю, не нужно. Я имею в виду в данном случае именно пастыря церковного. Другое дело, когда пастырь, допустим, приходит в какой-то ВУЗ, в какую-то школу, какое-то детское воспитательное учреждение, приходит в места заключения, в колонию, в воинскую часть, в какой-то коллектив… Там, где люди нуждаются в Исповеди, в Причастии Святых Христовых Таин, в другой благодатной помощи Церкви, — оправдана проповедь священника. Он должен появляться там, где его ждут. А в этих местах, где проходят рок-концерты, появление священника будет вызывать только недоумение.
— Общество в наше время стремительно меняется. Меняется ли сознание священства? В чем основные отличия священников прежних поколений от современных молодых батюшек?
— Человеческая личность глубока, таинственна, неисчерпаема в своем сущностном содержании. И если мы говорим, что человеческая личность—это не просто сумма каких-то факторов (биологических, культурных, социальных, исторических), то, тем более, что можно сказать о такой личности, как священник, который несет сакральное служение, который ознаменован особым Божественным призванием?
Конечно, это всегда нечто больше каких-то внешних влияний: культурных, социальных и т. д. Однако, священник тоже человек, подверженный влиянию всех вышеперечисленных факторов. Священник унаследовал какие-то качества, какие-то определенные черты прежних поколений — это с одной стороны. А с другой стороны, он детерминирован той ситуацией, в которой он живет; теми условиями (социальными, культурными), которыми характеризуется наше время, наша эпоха — все это накладывает свой отпечаток на личность священника. Современные священники, конечно, очень отличаются от священников ХХ-го, а, тем более, ХIХ-го веков. Человек (и священник в этом смысле не является исключением) — это всегда представитель своей эпохи. Но остается нечто неприкосновенное, незыблемое, фундаментальное, вечное, никогда не подлежащее никакой ревизии; то, что определяет парадигму пастырского служения—это истины Божественного Откровения, это традиции 2000-летней истории Церкви, это пастырское призвание, которое совершилось в его жизни… И то, что определяется современной ситуацией, и то, что является вечным, незыблемым—все это создает образ современного православного пастыря. Господь, удалившись из сферы видимого пребывания здесь, на земле, основал Церковь, которая призвана существовать во все исторические времена и соотноситься с каждой исторической эпохой и с каждым конкретным человеком для того, чтобы приобщать весь мир в его культурно-историческом процессе к Божественной благодати и Истине. И главной целью всего исторического процесса является актуальное исполнение Евангелия в нашей жизни. Именно актуализация Евангелия в жизни придает смысл самому существованию этого мира. Евангелие—это истина в своей высшей, абсолютной и последней инстанции, которая обязывает всех нас к ее действенному воплощению в нашей жизни.
Материал подготовил иеродиакон Евстафий (Халиманков)
(Интервью журналу МинДСиА "Ступени", №1, 2009 г.)
Личная жизнь священнослужителей всегда была тайной за семью печатями для мирян. А им всегда хотелось знать: сколько раз батюшкам можно вступать в брак и по каким критериям они выбирают себе жену?
Корреспондент «Комсомольской правды в Украине» побеседовал с протоиереем Вадимом Шапраном, благочинным Чудновского района Житомирской области.
ВЫБОР НУЖНО СДЕЛАТЬ ДО 30 ЛЕТ
— Правда ли, что православный священнослужитель может жениться только один раз в жизни?
— Если у католиков целибат (то есть безбрачие) — явление обязательное, то у православных это, скорее, редкое исключение из правил. Ведь священники — обычные люди, которые постоянно находятся среди прихожан, общаются, в том числе и с молодыми женщинами. Чтобы оградить их от искушения, церковь благословила брак. Это было закреплено на Первом Никейском Вселенском соборе еще в 325 году. Священнослужитель должен для себя решить: либо избрать монашеский путь, либо жениться. Но сделать это он должен до 30 лет — к этому возрасту, по существующим церковным канонам, принимают сан. То есть времени вполне достаточно. Сначала нужно создать семью, то есть малую церковь, а затем уже приниматься за создание своего прихода…
— Какими обязательными качествами должна обладать претендентка на руку и сердце?
— Прежде всего девушка должна быть православной и обязательно девицей. И для священника, вступающего в брак, эта женщина должна быть первой и единственной в жизни. Понятно, что женщина с ребенком, разводная либо вдова не может стать женой священника. А что касается профессии, то здесь каких-либо четких ограничений не существует. Претендентка не должна быть стриптизершей, торговать водкой и сигаретами… Проще говоря, невеста никак не должна компрометировать будущего мужа.
В старинных церковных правилах оговаривалось, что невеста священника не должна быть актрисой, однако в те далекие времена профессия актрисы приравнивалась к проституции. Сейчас профессия актера весьма уважаема, поэтому такого запрета не существует.
— Кто по специальности матушки ваших знакомых священников?
— Среди них есть врач, медсестра, учитель, повар… Моя жена — юрист. Некоторые матушки работают по специальности, но в основном занимаются воспитанием детей и ведут домашнее хозяйство, поскольку семьи священников, как правило, многодетные.
ЖЕНИТЬСЯ ПОВТОРНО ЗАПРЕЩЕНО
— А если матушка, скажем, не оправдала надежд и ведет себя недостойно, как должен поступить священник? Может ли расторгнуть неудавшийся брак и жениться вторично?
— Священник должен уметь справиться со своей женой. А если матушка ему изменяет, то он с ней однозначно не должен жить как с женой. Хотя и выгонять из дому недостойную не обязательно. Для священника не существует понятия расторжения брака и тем более вторичного бракосочетания. Ни при каких обстоятельствах священник не может повторно жениться. Даже если его жена умирает. Во времена Древней Руси овдовевший священник был обязан уйти в монастырь. Сейчас вопрос так жестко не ставится, однако священник на всю оставшуюся жизнь остается один.
— А если такой одинокий священник вдруг по-настоящему полюбит женщину, как ему быть?
— В таком случае придется выбирать: либо служение Богу, либо новая семья. Если выбирает второй брак, то лишается священного сана. Недавно один монах оставил монашество, женился и переквалифицировался на работника банковской сферы…
— Бытует мнение, что лучшая жена для священника — девушка из семьи священнослужителя…
— В дореволюционной России были своего рода поставщики невест для священников — епархиальные женские училища (епархиалки), где учились дочери священнослужителей. Чаще всего они действительно становились матушками. Но сейчас таких традиций не существует. Я глубоко убежден, что крепким будет только брак по любви.
— Где же можно встретить подходящую кандидатуру? Среди своей паствы во время службы?
— Я, например, встретил свою будущую невесту на свадьбе у общих друзей. Ситуации в жизни бывают самые разные.
МАШИНА, ИНТЕРНЕТ, БРЮКИ — ПОЖАЛУЙСТА
— В какой одежде должна ходить матушка? Обязательно носить длинное платье и платок?
— Платок — это, конечно, неплохо. Но матушка вовсе не обязана быть «серой мышкой». Главное — не одежда, а внутренний мир человека, его духовность, отношение к жизни и окружающим. Хочу отметить, что современная матушка — это женщина, которая может занимать активную жизненную позицию, водить машину, работать в светском учреждении, пользоваться Интернетом и так далее.
— Но какие-то сложности испытывает обычная мирская девушка, выйдя замуж за священника?
— Она приобретает публичность, которую далеко не все переносят спокойно. Например, когда матушка приходит на церковную службу в приход своего мужа, ей вряд ли удастся спокойно помолиться и уйти. На нее сразу устремляются взоры прихожан. Люди начинают живо обсуждать: в чем она одета, какая прическа, обувь, как выглядят ее дети. Подходят, начинают о чем-то спрашивать, что-то рассказывать, о чем-то просить. Поэтому если семья священника живет в крупном городе, а приход находится где-то в районе, матушки предпочитают посещать церковь именно в городе, где их мало кто знает. Так спокойнее и комфортнее. То же касается и совместного отдыха. Например, мы с женой можем спокойно отдыхать только на море или в малолюдном месте.
Еще такой немаловажный нюанс: в любой момент священника могут направить в другой приход, в другой город или село. Причем на новом месте, возможно, придется начинать практически с нуля, поскольку жилье отнюдь не гарантируется. Поэтому многие священники предпочитают жить в областном центре и ездить оттуда в свои приходы. Объективные трудности вызывают и ненормированный рабочий день священнослужителя, отсутствие совместных выходных… Да и небогато живут семьи большинства священников. Разве что в очень крупных городах. Если в городских соборах и церквях священники получают зарплату, то в сельских приходах их главный доход — средства прихожан, которые люди дают священнику в качестве благодарности за крещение, венчание, отпевание и тому подобное.
— Как проводите досуг? Посещение ночных клубов и дискотек исключено?
— В такие места не ходит ни один нормальный христианин, не говоря уже о священнослужителях. Священник с женой могут ходить на театральные спектакли, посмотреть в кинотеатре хороший фильм. Есть рестораны, где по вечерам звучит фортепиано. При наличии средств было бы интересно провести там вечер и послушать хорошую музыку. Иными словами, наша жизнь не сильно отличается от жизни обычного христианина, но мы несем большую ответственность за каждое сказанное слово, каждый сделанный шаг и поступок.
Что священники должны делать.
В первую очередь священник должен служить
в церкви. То есть, буквально - служить службы, и в первую очередь самую главную - Божественную Литургию
. Больше того, они не просто должны
служить, сам смысл священства и заключается именно в служении Литургии. Как минимум - каждое воскресенье. Плюс Пасха (собственно Пасхальная ночь, или утро Пасхального воскресенья), Двунадесятые праздники (это двенадцать великих праздников: Рождество Богородицы, Крестовоздвижение, Введение во храм Богородицы, Рождество, Крещение, Сретение, Благовещение, Преображение, Успение Богородицы, Вход Господень в Иерусалим, Вознесение, Троица), Плюс праздники престольные - дни, отмечающие события, в честь которых освящены престол (престолы) храма, в котором служит священник.
Исключение - только для священников, ушедших на покой. Обычно это или очень серьезно больные, или очень старые священники. Они, как правило, не приписаны ни к какому храму, а по возможности и состоянию служат время от времени в одной из близлежащих церквей, конечно же, по согласованию с ее настоятелем.
Второе - священник должен, как это называется на церковном языке, отправлять требы
, в число которых входят
таинства
и обряды
.
Таинства
- это Крещение, Миропомазание, Покаяние (исповедь), Причащение, Елеосвящение (соборование), Брак (венчание). В Православной церкви есть еще одно, седьмое, таинство - Священство или Хиротония (возведение в священный сан), но оно совершается всегда соборно, с участием священников и архиереев, а не одним священником.
Обряды
- это небольшие молитвенные службы: молебен (цель может быть самая разная - освящение предметов, строений, икон; общее моление о погоде - послании дождя или напротив, его прекращении и т.п.; усиленная молитва о здоровье болеющего, о находящемся в трудном путешествии, о благополучном свершении какого-либо важного дела - учебе, например), панихида (моление об упокоении души умершего), отпевание, погребение и пр.
Требы так называются потому, что, в отличие от регулярных служб, они совершаются по требованию - одного ли человека, или группы людей. Соответственно, о необходимости требы надо явно сообщить (заказать). И лучше не просто прийти и просить требы, а хоть немного заранее узнать, когда ее можно заказать. Так, не в каждый день служатся панихиды (их не служат, например, в Светлую седмицу - неделю, следующую сразу после Пасхи), не всегда есть возможность сходу поехать освящать дом или квартиру, даже Крещение младенцев (а тем более, взрослых) проводится не каждый день.
Однако есть некоторые исключение - требы "страха ради смертного". Это Исповедь, Причащение, Соборование и Крещение тяжело болеющего или находящегося при смерти. Эти требы совершаются, по возможности, немедленно, сразу после того, как человек попросит их отправить. Слова "по возможности" имеют буквальный смысл - если человек пришел просить отправить такую требу, и вцеркви есть свободный священник, то он сразу идет (или едет) ее отправить. Отсрочка - только в случае, если в данный момент происходит Литургия, либо если сейчас в храме нет ни одного священника. Тогда священник отправляется вскоре по ее завершении, либо по прибытии в храм первого же священника. Поэтому, если тяжело болеющий родственник или друг просит привести священника, не стоит медлить. Иначе может получиться печально - сегодня забыли, завтра некогда, послезавтра пошли звать - а священник уже к кому-то уехал. А пока его дожидались, больной умер, не дождавшись желаемого. В подобном случае медливший принимает на себя очень тяжкий грех.
Отказать в отправлении такой неотложной требы священник не может, однако - внимание! - он может ее отложить - например, если он уже ранее получил подобную просьбу. В таком случае можно приводить аргументы - например, может оказаться, что родственник того, кто просил ранее, просто тяжко болен, а родственник пришедшего чуть позже - при смерти. Тогда священник в первую очередь отправится к тому, кто находится в более тяжелом состоянии. Однако последнее слово, решение, куда ехать раньше, остается именно за священником, и мотивировать вам его он не обязан. Если вам отказано в первоочередности - у вас есть выбор. Можно положиться на Господа и Волю его и дождаться этого же священника. А можно обратиться к другому священнику этого же храма, или вообще в другой храм. Иногда (например, если дело происходит в небольшом поселке, где только один храм и один священник) остается лишь уповать на Господа.
Еще раз повторю - все прочие требы не относятся к неотложным, и об их отправлении стоит договариваться заранее.
Что священник делать не имеет права.
Священник не имеет права рассказывать кому-либо то, что услышал на исповеди. Он имеет права, однако, рассказать, поясняя или в целях обучения, какие-то детали исповеди отдельных людей, но тогда он непременно должен "обезличить" эти детали - непременно так, чтобы никто из людей не мог даже предположить, о ком конкретно идет речь. То есть, если вы услышали, как батюшка кому-то говорит: "Один человек исповедался мне в таком-то грехе, и способ победить этот грех существует только такой-то!", а вы (только вы!) вдруг в "одном человеке" узнали себя - не стоит кидаться на священника с упреками. Он ничего не нарушил, и не раскрыл вашу тайну исповеди.
Замечу, что священник законодательно освобожден от раскрытия тайны исповеди даже перед органами дознания, следствия и суда. Эта норма закреплена в п. 4 ч. 3 ст. 56 УПК РФ
и п. 3 ч. 3 ст. 69 ГПК РФ
(священнослужитель не может быть допрошен в качестве свидетеля об обстоятельствах, ставших ему известными из исповеди).
Священник не имеет права проводить никаких таинств (за исключением Крещения) и обрядов относительно человека некрещеного. Ни причащать, ни венчать, ни отпевать, ни даже молебен служить о некрещеном не станет ни один священник. Все церковные таинства и обряды - лишь для крещеных, для членов церкви. Всем прочим доступно только Крещение - как Вход. И никакие аргументы (вроде "Да он правда собирался креститься, только вот как-то не успел!") не проходят. Так что для некрещеных путь один - принять Крещение (если есть желание) и не тянуть с этим. Или (если все ж "собирался и не успел") - домашняя (келейная
) молитва родных и друзей. Она вполне возможна.
Еще одна, близкая, но не идентичная ситуация - отлученные от церкви и самоубийцы.
Отлучение от церкви не означает "раскрещения" или "отмены крещения", но от церковных треб человека отлучает, исключает возможность совершения их. Снятие отлучения (прещения
) возможно лишь при жизни человека, через Покаяние (исповедь
). При том, необязательно, чтоб отлучал и снимал прещение один и тот же священник. И пара слов об анафеме
. Вопреки распространенному мнению, анафема - всего лишь гласное всецерковное объявление факта отлучения от церкви, а никак не "проклятие", "пожелание зла" и т.п. Разница лишь в общем оглашении, и в том, что именно анафеме предают широко известных людей, в основном - ересеучителей, с простой целью - чтоб все православные точно знали, что учение этого человека - ложно (ересь
). Анафема, как и просто отлучение, снимается тоже только через прижизненное Покаяние (и, если сочтут необходимым - епитимию
, церковное наказание). Но процесс как наложения, так и снятия анафемы более долгий, и вопросы эти решаются обычно Собором - именно в силу гласности: необходимо исключить и ошибочное наложение, и ошибочное снятие анафемы, довести и то, и другое до сведения всех священников и т.д.
Самоубийц (удавшихся) в церкви не отпевают и о них не служат панихиды (можно, конечно, "схитрить", и не упомянуть о самоубийстве, только вот тогда серьезный грех ляжет именно на "схитрившего") по одной простой причине - самоубийца добровольно бросил самый великий дар Бога - жизнь, тем самым отвергнув Дарителя, и отлучив сам себя от церкви. Притом, он теряет возможность прижизненного покаяния (в отличие от самоубийц неудавшихся - те могут покаяться в попытке суицида и тем самым вернуться в церковь). Есть одно исключение - если самоубийство было совершено импульсивно, без долгого и/или тщательного продумывания, в "помраченном рассудке" - при душевном заболевании, в состоянии аффекта, или в алкогольном, токсическом либо наркотическом опьянении. При том, само по себе пьянство или наркомания церковь признает грехом, но и, одновременно, особым видом душевной болезни. Разрешение на отпевание (а следовательно - и на последующее поминание в церкви, служение по ним панихид) дается правящим епископом. Есть надежда и желание доказать самоубийство в помрачении - дорога вам к епископу.
Священник никогда не проведет никаких треб над животными. Не потому, что животные "недостойны", а потому, что церковные требы обращены на то, чтоб избавить того, ради кого они свершаются, от греха. А животные, не имея свободной воли (свободы выбора - с Богом или против Него), не имеют и греха. Следовательно, требы в отношении них не имеют смысла. Немного особняком стоят иногда встречающиеся просьбы "освятить котика (собачку, хомячка, кролика, ...)". Тут дело в том, что освящению подлежат лишь плоды человеческого труда. Построенный дом, лодка, автомобиль (колесница - и кто докажет, что автомобиль колесницей не является?), возделанное поле, и др. Животное, как существо, изначально созданное Богом и далее плодящееся и размножающееся по установленным Им законам, к делам рук человеческих не относится. Ведь человеку пока так и не удалось "с нуля" создать ни одно живое существо. Клонирование и игры с "генной модификацией" не в счет - это, по сути, "пиратское" использование возможностей, заложенных в клетках живого организма с совершенно другими целями.
Священник не имеет права заниматься бизнесом. То есть, "свечной заводик в Самаре и наливочку распивать" - дело исключенное. Исключение, с разрешения правящего епископа, только для двух видов "сторонней" деятельности - преподавание (как правило, церковных дисциплин) и научная деятельность (обычно тоже в околоцерковной сфере). И разрешение дается только тогда, когда эта "сторонняя" деятельность не помешает деятельности основной - Служению.
Однако ж замечу, что запрещена именно деятельность, направленная на личное
обогащение. А вот завести тот же свечной заводик и направлять прибыль от него на нужды храма никто не запретит, но обычно и в таких предприятиях священник не является руководителем или владельцем дела.
Священник не имеет права заниматься политикой. Ни в какой форме - участвовать в политических партиях, избираться в любой орган власти, и т.д. Это требование всегда было негласным, закреплено на бумаге, если не ошибаюсь, постановлением Поместного Собора 1917-1918 года, и ныне подтверждено.
Однако это требование не исключает права священника (и даже архиерея) на высказывания по поводу тех и иных событий политической и общественной жизни, кроме высказываний, порождающих "смуту", то есть беспорядки и кровопролитие в той или иной форме. Может священник и участвовать в митинге или демонстрации - но лишь как рядовой участник, а не в числе организаторов. И такое участие не означает ни поддержки церковью целей митинга, ни осуждения. Такое участие - лишь личная позиция этого конкретного священника.
Священник не имеет права на насилие. Любое. Даже если его бьют, он не имеет права ударить в ответ (а должен деятельно воплощать "Если ударили в левую щеку - подставь правую!"). Поэтому же многие священники не садятся сами за руль - ДТП, даже случайное, все равно есть насилие.
Что священник может делать, а может и не делать.
Священник, помимо Служения церковного, может еще заниматься еще и служением общественным или социальным. Вариантов масса - от опекания армии, помощи больным (в том числе, и сбором денег на операции и вообще лечение), помощи многодетным или сиротам, до работы с заключенными (знаю бывшего "сидельца", ныне электрика в храме). Вот эта деятельность - необязательная, но обычно в каком-то из направлений она все равно ведется, в меру сил, возможностей и наличия нужных специалистов среди прихожан - поскольку ведется именно силами приходской общины, а священник помогает-организует-пробивает-договарива ется.
Вот, наверное, и все. Может быть, что-то и пропустил - тогда допишу апдейтом.