«- Господи! Если бы вы знали, как вы мне все надоели. Ну поймите же, барон Мюнхгаузен славен не тем, что летал или не летал, а тем, что не врёт. Если обещал, что снова полечу на Луну, я должен это сделать. Ты готова, Марта?..
- Томас ступай домой, готовь ужин. Когда я вернусь, пусть будет шесть часов.
- Шесть вечера или шесть утра?
- Шесть дня...
- Я понял, в чем ваша беда. Вы слишком серьезны. Умное лицо - это еще не признак ума, господа. Все глупости на Земле делаются именно с этим выражением лица. Вы улыбайтесь, господа, улыбайтесь...» [„Тот самый Мюнхгаузен“, 1979]

Перевод текста песни Тот самый Мюнхгаузен - Улыбайтесь господа, улыбайтесь!

"- My God! If you knew, as I"m fed up. Well you must understand, Baron Munchausen is famous not that flew or did not fly, and that"s not lying. If promised again fly to the moon, I have to do it. Are you ready, Martha?..
- Thomas go home, prepare dinner. When I get back, let it be six hours.
Six PM or six am?
Six days...
I understand what your trouble is. You are too serious. An intelligent face is not a sign of intelligence, gentlemen. All stupidity on Earth are done with this expression. You smile, gentlemen, smile, smile..." ["That Munchhausen", 1979]

Тот самый Мюнхгаузен

...................................................................................................................................................................................

Нужно было выбирать одно из двух: погибнуть или как-то спастись.
- Ну, что же Вы выбрали?
- Угадайте.

А рука-то у меня, слава богу, о-го, сильная, а голова, слава богу, мыслящая!

Вы утверждаете, что человек может поднять себя за волосы?
- Обязательно. Мыслящий человек просто обязан время от времени это делать.

Как, вишневое дерево?
- Дерево? На голове оленя? Скажите лучше - вишневый сад!
- Если бы вырос сад, я бы сказал - сад. А поскольку выросло дерево, зачем же мне врать?

Ой!
- Конечно, дергать мы все умеем. Висит ручка, чего не дернуть?

Господин барон Вас давно ожидает. Он с утра в кабинете работает.
- Заперся и спрашивает:"Томас, говорит, не приехал еще господин пастор?"
- Я говорю: "Нет еще".
- Он говорит "Ну и слава богу".

Господин барон пошел как-то раз в лес на охоту.
- Медведь бросился на него. А поскольку господин барон был без ружья...
- Чего же он был без ружья?
- Я же Вам говорю, он пошел на охоту.

Томас, посмотри, они летят? А?
- Летят, господин барон! Сейчас пролетят над нашим домом.
- Будем бить через дымоход.

Ну как?
- Попал. Утка. С яблоками. Она, кажется, хорошо прожарилась.
- Она, кажется, и соусом по дороге облилась.
- Да? Как это мило с ее стороны.

Так. К сожалению, барон, я ничем не смогу Вам помочь.
- Почему?
- Потому, что при живой жене Вы не можете жениться вторично.
- Вы говорите, при живой?
- При живой.
- Вы предлагаете ее убить?
- Господи! Да упаси Вас бог, барон!

Может быть, тебе не стоило начинать с Софокла? И с уткой в этот раз ты тоже перемудрил.
- Хотелось его развеселить. Мне сказали: умный человек.
- Ну мало ли что про человека болтают.

Господин Рамкопф, Вы друг нашей семьи, Вы очень много делаете для нас. Сделайте еще один шаг!
- Все, что в моих силах.
- Вызовите отца на дуэль.
- Никогда.
- Но почему?
- Ну, во-первых, он меня убьет. А во-вторых...
- Первого достаточно. Успокойся, Фео.

Судя по обилию комплиментов, вы вернулись с плохой новостью?

Нет оснований? Человек разрушил семью, выгнал на улицу жену с ребенком.
- Каким ребенком? Я офицер!
- Выгнал жену с офицером.

Но это факт?
- Нет, это не факт.
- Это не факт?
- Нет, это не факт. Это гораздо больше, чем факт. Так оно и было на самом деле.

Дело в том, что наш обожаемый герцог в последнее время находился в некоторой конфронтации с нашей обожаемой герцогиней.
- И что?
- Ой.
- Ужасный мальчик. Весь в отца.
- Ну, ну. Говорят, она его поймала с какой-то фрейлиной. Это было ужасно! Это было...
- И что?
- Будучи в некотором нервном перевозбуждении, герцог вдруг схватил и подписал несколько прошений о разводе со словами "На волю! Всех на волю!"

Все решение в талии. Как вы думаете, где мы будем делать талию?
- На уровне груди.
- Гениально!
- Гениально, как все истинное.

Я не разрешу опускать линию талии на бедра. 155.
- В конце концов, мы - центр Европы.
- Я не позволю всяким там испанцам диктовать нам условия.
- Хотите отрезной рукав - пожалуйста.
- Хотите плиссированную юбку с вытачками? Принимаю и это.
- Но опускать линию талии не дам.

- "Распорядок дня барона Карла Фридриха Иеронима фон Мюнхгаузена на 30 мая 1779 года."
- Любопытно.
- Весьма.
- "Подъем в 6 часов утра."
- Ненаказуемо.

- "С 8 утра до 10 - подвиг."
- Как это понимать?
- Это значит, что от 8 до 10 утра у него запланирован подвиг. Ну? Что Вы скажете, бургомистр, о человеке, который ежедневно отправляется на подвиг, точно на службу?

Я сам служу, сударыня. Каждый день к девяти утра я должен идти в мой магистрат. Я не скажу, что это подвиг. Но вообще что-то героическое в этом есть.

Господа, мы дошли до очень интересного пункта."16:00- война с Англией".
- С кем?!
- С Англией.
- Господи, ну чем ему Англия-то не угодила?
- Где она? Где, я Вас спрашиваю?
- Кто?
- Англия.

Отозвать всех уволенных в запас. Отменить отпуска. Гвардию построить на центральной площади. Форма одежды - летняя, парадная. Синие мундиры с золотой оторочкой. Рукав вшивной. Лацканы широкие. Талия на 10 см ниже, чем в мирное время.
- Ниже?
- То есть выше.
- А грудь?
- Что, грудь?
- Оставляем на месте?
- Нет, берем с собой.

Неужели нельзя арестовать одного единственного человека? Конь устал!
- Все в порядке, Ваше Высочество. Барон Мюнхгаузен будет арестован с минуты на минуту. Просил передать, чтоб не расходились.

Это еще что такое?
- Арестованный.
- Почему под оркестр?
- Ваше высочество, сначала намечались торжества потом аресты. Потом решили совместить.

А где наша гвардия? Гвардия где?
- Очевидно, обходит с флангов.
- Кого?
- Всех.

Сдайте шпагу.
- Ваше высочество, не идите против своей совести.
- Я знаю, Вы же благородный человек, и в душе тоже против Англии.
- Да, в душе против. Да, она мне не нравится... Да.
- Но я сижу и помалкиваю. Война это...

Почему продолжается война? Они что у Вас, газет не читают?

Мой муж, господа, опасный человек! 20 лет моей жизни отдано ему! 20 лет я усмиряла его. Я удерживала его в границах семейной жизни. И тем самым спасала жизнь. Вашу жизнь. Жизнь общества от него!...

Не страшно, что я брошена. Не страшно. Страшно, что он свободен!

О чем это она?
- Барона кроет.
- И что говорит?
- Ясно что, подлец, говорит. Псих ненормальный, врун несчастный.
- И чего хочет?
- Ясно чего, чтоб не бросал.
- Логично.

Есть пары, созданные для любви. Мы же были созданы для развода.

Якобина с детства не любила меня и, нужно отдать ей должное, сумела вызвать во мне ответные чувства.
В церкви на вопрос священника, хотим ли мы стать мужем и женой, мы дружно ответили "нет", и нас тут же обвенчали.
После венчания мы уехали с супругой в свадебное путешествие.
Я - в Турцию, она - в Швейцарию, и три года жили там в любви и согласии.

Великий боже, сделай так, чтобы все было хорошо.
Помоги нам, господи. Мы так любим друг друга.
И не сердись на Карла, господи.
Он дерзок, он часто готов спорить с тобой, но ведь ты, господи, старше, ты мудрее.
Ты должен уступить. Уступи, господи.
Ты уже столько терпел. Ну потерпи еще немножко.

Барон, Вы ведь разумный человек. Я всегда относился к Вам с симпатией.
Я уважал Ваш образ мыслей. Свободная линия плеча, обуженные панталоны.

У нас их чересчур много, этих препятствий. Они мне не по силам. Господи, почему ты не женился на Жанне Д"Арк? Она ведь была согласна.
- Я знал, что встречу Марту.

И пусть памятник, который мы устанавливаем в его честь, станет символом...
- Символом - вяло.
- Хорошо, пусть станет не только символом.
- Лучше.
- Пусть станет не только символом беззаветной любви города к своему гражданину...
- Лучше сказать: "К своему великому сыну".
- Лучше. Пусть он станет источником отваги, смелости, родником живительного оптимизма, который никогда не перестанет бить...
- Лучше сказать струиться.
- Но родник, он бьет.
- Иногда бьет, а иногда струится. В данном случае лучше, чтобы он струился.

Который час, Томас?
- Часы пробили 3, барон упал в 2, стало быть, всего час.
- Чего ты болтаешь? Надо складывать 3 плюс 2.
- Это раньше надо было складывать, а теперь лучше вычитать.

Жаль только, что одна половина. А что если не побояться и...
- Ликвидировать.
- Или приблизить?
- Соединить.
- Вот... Так даже смешнее.
- Гораздо. И сразу польется вода.
- Откуда же будем лить воду? Из какого места?
- Из Мюнхгаузена, господа, воду лить не будем. Незачем.
- Он дорог нам просто как Мюнхгаузен. Как Карл Фридрих Иероним.
- А уж пьет его лошадь или не пьет - это нас не волнует.
- Не в пустыне же.

Все шутите?
- Давно бросил. Врачи запрещают.
- С каких это пор вы стали ходить по врачам?
- Сразу после смерти.

Хороший мальчик?
- 12 килограмм.
- Бегает?
- Зачем? Ходит.
- Болтает?
- Молчит.
- Умный мальчик, далеко пойдет.

Завтра годовщина твоей смерти. Ты что, хочешь испортить нам праздник?

Давай поговорим в другой раз.
- Хорошо. Сегодня в полночь у памятника.
- У памятника. Кому?
- Мне.

Господин бургомистр! Его высочество герцог опять промазали! Четвертый раз гоним этого кабанчика мимо его высочества, а его высочество, извините за выражение, мажет и мажет. Прикажете прогнать в пятый раз?
- Нет. Неудобно. Он его уже запомнил в лицо.
- Кто кого?
- Герцог кабанчика.

Нет, ну докатились, а? Докатились! У цыган крадем медведей! А ведь были, были... Буквально родиной медведей.

От меня ушла Марта.
- Она с ума сошла. Неблагодарная, дрянь. Кухарка. Она думает, это просто, быть любовницей такого человека. Мерзавка. Мы ее вернем.
- Это не страшно. Действительно. Мы ее уговорим.

Нет, вы ее плохо знаете. Чтобы вернуть ее, придется вернуть себя.

Вот факты: выписка из церковной книги, справка о смерти барона, квитанция на гроб.
Казалось бы, доказательств более чем достаточно.
Однако, подсудимый продолжает упорствовать!
Воспользовавшись своим внешним сходством с покойным бароном, коварно овладев его походкой, голосом и даже отпечатками пальцев, подсудимый наивно надеется нас обмануть и заставить узнать в себе нашего дорогого барона, которого мы три года назад торжественно проводили!

Фрау Марта, фрау Марта! Фрау Марта, у нас беда, барон воскрес.
Будут неприятности, фрау Марта.

Если человек хочет сказать правду, он имеет на это право. Мне бы только хотелось знать, какую правду вы имеете ввиду?
- Правда одна!
- Правды вообще не бывает.
- Да. Правда - это то, что в данный момент считается правдой.

Господи! Неужели вам обязательно нужно убить человека, чтобы понять, что он живой!
- Хорошо сказано. Очень. Но у нас нет выхода.

Господин пастор, господин пастор!
- Ну?
- Попросите, чтобы меня пропустили!
- Я ему тут собрал кое-что в дорогу. Все-таки путь то не близкий.
- А ты что, и впрямь думаешь, что он долетит?
- До Луны? Конечно.
- Ее же даже не видно.
- Когда видно, так и дурак долетит. Барон любит, чтоб было потруднее.

Поразительно.
- Что, ваше высочество?
- Я говорю, поразительно, как наш народ гармонирует с природой.
- О! Я это запомню.
- Вы запишите.

Ну а не будет ничего такого не нужного?
- Что вы, Ваше высочество. Все пойдет по плану. После увертюры - допросы. Потом - последнее слово подсудимого, залпы, общее веселье, танцы.

А почему не слышно? Я не понимаю, о чем они говорят.
- Ваше высочество, подсудимый благодарит городские власти и как бы шутит со своей возлюбленной.
- Хорошо. Особенно кружевной воротник и передняя вытачка ему очень к лицу. И вообще, он похож на покойного.

Ну... Будем исповедоваться.
- Я это делал всю жизнь, но мне никто не верил.
- Прошу вас, облегчите свою душу.
- Это случилось само собой, пастор. У меня был друг. Он меня предал. У меня была любимая. Она отреклась. Я улетаю налегке.

Грубо. Как мы все-таки любим... Всегда бы... Не это главное.

Они положили сырой порох, Карл! Они хотят помешать тебе, Карл!
- Вот. Спасибо. Спасибо, Марта. Пусть завидуют! У кого есть еще такая женщина?

Боже мой. Дочь аптекаря - она и есть дочь аптекаря.

Где командующий?
- Командует.

Я уже ничего не понимаю. Так это он или не он?
- Не можешь потерпеть 2 минуты?

Ну вот что, наверное, мы тут все были в чем-то неправы...
- Господа, решением ганноверского суда в связи с успешным завершением эксперимента...
- Раз уж все так сложилось, так пусть уж идет как идет...
- Приказано, Высочайшим повелением приказано считать подсудимого бароном Мюнхгаузеном!
- И вот тут некоторые стали себе позволять нашивать накладные карманы и обуживать рукав - вот этого мы позволять не будем.

Поздравляю от всей души!
- Но с чем?!
- С успешным возвращением с Луны!
- Неправда! В этот раз я не был на Луне!
- Как это не был, когда уже есть решение, что был?

Незаметно присоединяйтесь...
- Присоединяйтесь, барон. Присоединяйтесь.

Да поймите же!
Барон Мюнхгаузен славен не тем, что летал или не летал.
А тем, что не врет.

Томас, ступай домой! Готовь ужин! Когда я вернусь, пусть будет 6 часов!
- 6 вечера или 6 утра?
- 6 дня.

Я понял, в чем ваша беда. Вы слишком серьезны. Умное лицо - это еще не признак ума, господа. Все глупости на земле делаются именно с этим выражением лица. Улыбайтесь, господа, улыбайтесь.

Мы были искренни в своих заблуждениях!

Вы рады новому дню?
- Смотря на что падает. Если на воскресенье, то это обидно. А если на понедельник - ну зачем нам два понедельника?

В Германии иметь фамилию Мюллер - всё равно что не иметь никакой.
- Всё шутите…
- Давно бросил. Врачи запрещают.
- С каких это пор вы стали ходить по врачам?
- Сразу после смерти.

Что орёшь ночью?
- А разве ночь?
- Ночь.
- И давно?
- С вечера.

Из Мюнхгаузена, господа, воду лить не будем! Незачем. Он нам дорог просто как Мюнхгаузен… как Карл Фридрих Иероним… а уж пьёт его лошадь или не пьёт - это нас не волнует.

Вы утверждаете, что человек может поднять себя за волосы?
- Обязательно! Каждый здравомыслящий человек просто обязан время от времени это делать!

Имеешь любовницу - на здоровье! Сейчас все имеют любовниц. Но нельзя же допускать, чтоб на них женились. Это аморально!

Объясните суду - почему 20 лет все было хорошо, и вдруг такая трагедия?
- Извините, господин судья, двадцать лет длилась трагедия и только теперь всё должно быть хорошо!

Говорят ведь юмор - он полезный, шутка, мол, жизнь продлевает.
- Не всем. Тем, кто смеется, - продлевает. Тому, кто острит, - укорачивает. Вот так вот.

Война - это не покер! Её нельзя объявлять когда вздумается! Война - это… война!

И да здравствует развод, господа! Он устраняет ложь, которую я так ненавижу!

Да скажем откровенно: меня тоже многое не устраивает, я тоже со многим не согласен! Да, да! В частности, я не в восторге от нашего календаря - и не первый год. Но я не позволяю себе срывы!

Ненавижу! Всё! Дуэль! Здесь же стреляться! Через платок!

Чтобы влюбиться, достаточно и минуты. Чтобы развестись, иногда приходится прожить 20 лет вместе.

Барон Мюнхгаузен славен не тем, что он летал на Луну. Он славен тем, что никогда не врет.

Завтра годовщина твоей смерти. Ты что, хочешь испортить нам праздник?

Но я же сказал правду!
- Да чёрт с ней, с правдой! Иногда нужно и соврать. Понимаете, соврать! Господи, такие очевидные вещи мне приходится объяснять барону Мюнхгаузену!

Я на службе… Если суд решит, что вы - барон, я упаду вам на грудь. Если суд решит, что вы - Мюллер, посажу в тюрьму.

Прощайте, господа! Сейчас я улечу и мы вряд ли увидимся. Но когда я вернусь в следующий раз… Вас уже не будет. Дело в том, что время на небе и на земле летит не одинаково. Там - мгновения, тут - века. Все относительно.

Тебе грозит тюрьма.
- Чудесное место! Здесь рядом со мной Овидий, Сервантес… Мы будем перестукиваться.

Страницы: 1

Каждый год в Музее барона Мюнхгаузена (Латвия) отмечается наступление 32 мая, упомянутого в фильме «Тот самый Мюнхгаузен». Барон Мюнхгаузен, подписывая документы о разводе, датирует их 32 мая - по его расчётам, в календарь за истекшие тысячелетия вкралась ошибка, связанная с более точно вычисленным им периодом обращения Земли вокруг своей оси, и в этом году должен быть ещё один дополнительный день. Но идеи барона никого не интересуют, все воспринимают его поступок как очередной вызов общественному порядку.

Фильм режиссера Марка Захарова с неподражаемым Олегом Янковским в главной роли сразу завоевал сердца зрителей и после выхода на экраны в 1979 году был разобран на цитаты. Это настоящий шедевр, который хочется пересматривать снова и снова - и каждый раз находить новые смыслы.

- Правда - это то, что в данный момент считается правдой…

Вот вы говорите - охота…
- Я говорю?
- Ну хорошо, не говорите, думаете.

Вы утверждаете, что человек может поднять себя за волосы?
- Обязательно! Мыслящий человек просто обязан время от времени это делать.

- Господин барон вас давно ожидает. Он с утра в кабинете работает, заперся и спрашивает: «Томас, - говорит, - не приехал ещё господин пастор?» Я говорю: «Нет ещё». Он говорит: «Ну и слава Богу». Очень вас ждёт.

Господин барон пошел в лес на охоту и там встретился с этим медведем. Медведь бросился на него, а поскольку господин барон был без ружья…
- Почему без ружья?
- Я же говорю: он шел на охоту…
- И когда медведь бросился на него, господин барон схватил его за передние лапы и держал до тех пор, пока тот не умер.
- А от чего же он умер-то?
- От голода. Медведь, как известно, питается тем, что сосёт свою лапу, а поскольку господин барон лишил его этой возможности…
- И ты что же, во всё это веришь?
- Конечно. Вы же сами видели, какой он худой.
- Кто?
- Медведь.
- Какой медведь?
- Которого вы видели.

- Фрау Марта, я не расслышал: который час?
- Часы пробили 3, барон - 2, стало быть, всего 5.

Ты меня заждалась, дорогая? Извини, меня задержал Ньютон.

Будем бить через дымоход.

Попал. Утка! С яблоками. Она, кажется, хорошо прожарилась.
- Она, кажется, и соусом по дороге облилась.
- Да? Как это мило с её стороны!

Она сбежала от меня два года назад.
- По правде говоря, барон, я бы на её месте сделал то же самое.
- Вот поэтому я и женюсь не на вас, а на Марте.
- К сожалению, при живой жене вы не можете жениться вторично.
- При живой? Вы предлагаете её убить?
- Да упаси вас Бог, барон!

- Но вы же разрешаете разводиться королям.
- Ну, королям в особых случаях, в виде исключения, когда это нужно, скажем, для продолжения рода.
- Для продолжения рода нужно совсем другое.
- Церковь должна благословлять любовь!
- Законную!
- Всякая любовь законна, если это - любовь!
- Это только по-вашему!
- Что же вы посоветуете?
- Нечего тут советовать: живите как жили. Только по гражданским и церковным законам вашей женой по-прежнему будет считаться та жена, которая вам уже не жена!

- Мне сказали - умный человек.
- Ну мало ли что про человека болтают!

Ну не меняться же мне из-за каждого идиота!
- Стань таким, как все, Карл! Я умоляю!
- Как все? Что ж ты говоришь? Как все… Не летать на ядрах, не охотиться на мамонтов, с Шекспиром не переписываться…

- Что орёшь ночью?
- А разве ночь?
- Ночь.
- И давно?
- С вечера.

Я хотел сказать, утка готова.
- Отпусти её. Пусть летает.

- Ты что, хочешь повесить в доме эту мазню?
- Чем она тебе мешает?
- Она меня бесит! Изрубить её на куски!
- Не сметь! Он утверждает, что это работа Рембра́ндта.
- Кого?
- Ре́мбрандта.
- Вранье.
- Конечно вранье, но аукционеры предлагают за нее двадцать тысяч.
- Двадцать? Так продайте.
- Продать - значит признать, что это правда.

Вызовите отца на дуэль.
- Никогда!
- Но почему?
- Во-первых, он меня убьёт, а во-вторых…
- И первого достаточно.

Мне уже 19 лет, а я всего лишь корнет! И никакой перспективы! Меня даже на манЕвры не допустили!
- Манё-ёвры!
- На манё-ёвры не допустили! Полковник сказал, что он вообще отказывается принимать донесения от барона Мюнхгаузена.

- Баронесса, как вам идёт этот костюм амазонки! Рамкопф, вы, как всегда, очаровательны! Как дела, корнет? Вижу, что хорошо!
- Судя по обилию комплиментов, вы опять с плохой новостью.

- Человек разрушил семью, выгнал из дома жену с ребёнком!
- Каким ребёнком! Я - офицер!
- Выгнал жену с офицером!

Имеешь любовницу - на здоровье! Сейчас все имеют любовниц. Но нельзя же допускать, чтоб на них женились. Это аморально!

- Но это факт?
- Нет, это не факт.
- Это не факт?!
- Нет, это не факт. Это гораздо больше, чем факт. Так оно и было на самом деле.

Будучи в некотором нервном перевозбуждении, герцог вдруг схватил и подписал несколько прошений о разводе со словами: «На волю, всех на волю!»

- Так, доигрались. Дуэль! Господин Рамкопф, вы старый друг нашей семьи, вы очень многое делаете для нас. Сделайте ещё одно.
- Ни, ни, ни, ни, ни!
- Будьте моим секундантом.
- Никогда!
- Но почему?
- Во-первых, он убьёт и секунданта…
- Да.
- Убийца!

Ваше высочество, может, всё дело в нашем левом крыле? Оно ненадёжно.
- Меня и центр беспокоит…

- Может, стоит всё-таки в данном случае поднять верх сверху и понизить низ снизу?
- Так и сделаем! Два ряда вытачек слева, два справа. Всё решение - в талии! Как вы думаете, где мы будем делать талию? На уровне груди!
- Гениально! Гениально, как всё истинное.
- Именно на уровне груди. Шестьдесят шесть. Я не разрешу опускать линию талии на бёдра. Сто пятьдесят пять. В конце концов, мы - центр Европы, я не позволю всяким там испанцам диктовать нам условия. Хотите отрезной рукав - пожалуйста. Хотите плиссированную юбку с вытачками - принимаю и это. Но опускать линию талии не дам!

- Подъём в 6 часов утра!!!
- Ненаказуемо.
- с 8 до 10 - подвиг.
- как это понимать?
- Это значит, что от 8 до 10 утра у него запланирован подвиг. Ну, что вы скажете, господин бургомистр, о человеке, который ежедневно отправляется на подвиг, точно на службу?
- Я сам служу, сударыня. Каждый день к девяти утра я должен идти в мой магистрат. Я не скажу, что это подвиг, но вообще что-то героическое в этом есть.

Господи, ну чем ему Англия-то не угодила?!

Война - это не покер! Её нельзя объявлять когда вздумается! Война - это… война!

А грудь оставляем на месте?
- Нет, берём с собой!

Где мой военный мундир?
- Прошу, Ваше Высочество, прошу!
- Что-о?? Мне - в этом? В однобортном? Да вы что? Не знаете, что в однобортном сейчас уже никто не воюет? Безобразие! Война у порога, а мы не готовы! Нет, мы не готовы к войне!

- Господа офицеры, сверим часы! Сколько сейчас?
- 15:00!
- 15 с четвертью!
- А точнее?
- Плюс 22!

Барон Карл Фридрих Иероним фон Мюнхгаузен! Вас приказано арестовать. В случае сопротивления приказано применить силу.
- Кому?
- Что кому?
- Кому применить силу в случае сопротивления, вам или мне?
- Не понял…
- Так, может, послать вестового переспросить?
- Это невозможно.
- Правильно. Будем оба выполнять приказ. Логично?
- Э-э-э…
- И это хорошо. Одну минуточку. Значит, это делается примерно так. В стороночку, господа! Вы вообще уйдите. И, конечно, танцы! Трактир всё-таки.

Всё в порядке, Ваше Высочество. Барон Мюнхгаузен будет арестован с минуты на минуту. Просил передать, чтоб не расходились.

Пошёл он как-то в лес без ружья.
- В каком смысле без ружья?
- Ну, в смысле на медведя.
- Не на медведя, а на мамонта. Но стрелял он именно из ружья.
- Из ружья?
- Да. Косточкой от вишни.
- Черешни!
- Стрелял он, во-первых, не черешней, а смородиной. Когда они пролетали над его домом.
- Медведи?
- Ну не мамонты же!
- А почему же тогда всё это выросло у оленя?

- Это ещё что такое?
- Арестованный.
- Почему под оркестр?
- Ваше Высочество, сначала намечались торжества. Потом аресты. Потом решили совместить.
- А где же наша гвардия? Гвардия где?
- Очевидно, обходит с флангов.
- Кого?
- Всех!

Ваше Высочество, ну не идите против своей совести. Я знаю, вы благородный человек и в душе тоже против Англии.
- Да, в душе против. Да, она мне не нравится. Но я сижу и помалкиваю!
- Нет, это не герцог, это тряпка!
- Сударыня, что вы от него хотите? Англия сдалась!

Почему продолжается война? Они что у вас, газет не читают?

- Вспомнил! Он действительно стрелял в оленя! Но через дымоход!

Ты не забыл, что через полчаса начнётся бракоразводный процесс?
- Он начался давно. С тех пор, как я тебя увидел.

Развод отвратителен не только потому, что разлучает супругов, но и потому, что мужчину при этом называют свободным, а женщину - брошенной.
- О чём это она?

Барона кроет.
- И что говорит?
- Ясно что: «подлец», говорит, «псих ненормальный, врун несчастный»…
- И чего хочет?
- Ясно чего: чтоб не бросал.
- Логично.

Карл, почему так поздно?
- По-моему, рано: не все глупости ещё сказаны.

- Как же так: 20 лет всё было хорошо, и вдруг такая трагедия.
- Извините, господин судья, 20 лет длилась трагедия, и только теперь должно быть всё хорошо. Это были трудные 20 лет, но я о них не жалею!

Есть пары, созданные для любви, мы же были созданы для развода.

Якобина с детства не любила меня и, нужно отдать ей должное, сумела вызвать во мне ответные чувства. В церкви на вопрос священника, хотим ли мы стать мужем и женой, мы дружно ответили: «Нет!» - и нас тут же обвенчали. После венчания мы уехали с супругой в свадебное путешествие: я в Турцию, она в Швейцарию. И три года жили там в любви и согласии.

Я протестую! Вы оскорбляете мою подзащитную!
- Правдой нельзя оскорбить, уважаемый адвокат!

Чтобы влюбиться, достаточно и минуты. Чтобы развестись, иногда приходится прожить 20 лет вместе.

В своё время Сократ как-то мне сказал: «Женись непременно. Попадётся хорошая жена - станешь счастливым, плохая - станешь философом». Не знаю, что лучше.

И да здравствует развод, господа! Он устраняет ложь, которую я так ненавижу!

Уступи, Господи! Ты уже столько терпел… ну потерпи ещё немножко!

Томас, ты доволен, что у нас появилось 32 мая?
- Вообще-то не очень, господин барон. Первого июня мне платят жалование.

Господи, почему ты не женился на Жанне д’Арк? Она ведь была согласна.

32 мая, 33-е, ну и так далее…
- Ну вот и славно! И не надо так трагично, дорогой мой. Смотрите на это с присущим вам юмором… С юмором!.. В конце концов, Галилей-то у нас тоже отрекался.
- Поэтому я всегда больше любил Джордано Бруно…
- В конце концов я всегда уважал ваш выбор: свободная линия плеча…
- Так какое у нас сегодня июня?
- Первое.
- Не усложняй, барон. Втайне ты можешь верить.
- Я не умею втайне. Я могу только открыто.
Раз лишний день весны никому не нужен, забудем о нём. В такой день трудно жить, но легко умирать.
Я не боялся казаться смешным. Это не каждый может себе позволить.
- А что если не побояться и…
- Ликвидировать! Или… приблизить?
- Соединить!

Из Мюнхгаузена, господа, воду лить не будем! Незачем. Он нам дорог просто как Мюнхгаузен… как Карл Фридрих Иероним… а уж пьёт его лошадь или не пьёт - это нас не волнует.
Мне страшно вспомнить. Я мечтал о дуэли с отцом. Я хотел убить его… Мы все убили его… Убийцы!!!
- А гвоздики почём?
- По два талера!
- Как это по два талера? Они ж вялые!
- Вялые. Ха-ха-ха! Наш барон, пока был жив, тоже дёшево ценился. А завял - стал всем дорог!

- В Германии иметь фамилию Мюллер - всё равно что не иметь никакой.
- Всё шутите…
- Давно бросил. Врачи запрещают.
- С каких это пор вы стали ходить по врачам?
- Сразу после смерти.

А говорят, ведь юмор - он полезный. Шутка, мол, жизнь продлевает.
- Не всем. Тому, кто смеётся, продлевает, а тому, кто острит, укорачивает.

Хороший мальчик?
- 12 килограмм.
- Бегает?
- Зачем? Ходит.
- Болтает?
- Молчит.
- Умный мальчик, далеко пойдёт.

Одни мои похороны дали мне денег больше, чем вся предыдущая жизнь.

Завтра годовщина твоей смерти. Ты что, хочешь испортить нам праздник?
- Сегодня в полночь у памятника.
- У памятника. Кому?
- Мне.
- Вы же умерли!
- Умер!

Четвёртый раз гоним этого кабанчика мимо Его Высочества, а Его Высочество, извините за выражение, мажет и мажет! Прикажете прогнать пятый раз?
- Нет! Неудобно. Он его уже запомнил в лицо.
- Кто кого?
- Герцог кабанчика!

Делайте что хотите, но чтоб через полчаса в лесу было сухо, светло и медведь!

Кстати, барон, я давно у вас хотел спросить: где вы, собственно говоря, доставали медведей?
- Уже не помню. По-моему, в лесу.
- Нет, это исключено. Они у нас давно не водятся.

Итак, господа, я пригласил вас, чтоб сообщить вам пренеприятнейшее известие. Чёрт возьми, отличная фраза для начала пьесы. Надо будет кому-нибудь предложить.

Это не мои приключения, это не моя жизнь. Она приглажена, причёсана, напудрена и кастрирована!
- Обыкновенная редакторская правка.
- Дорогая Якобина, ты же меня знаешь: когда меня режут, я терплю, но когда дополняют, становится нестерпимо.

А вы за это время очень изменились, господин бургомистр.
- А вы зря этого не сделали.

Фрау Марта, у нас беда: барон воскрес! Будут неприятности!
Ненавижу! Всё! Дуэль! Здесь же стреляться! Через платок!

Я на службе. Если решат, что вы - Мюнхгаузен, я паду вам на грудь. Если решат, что вы - Мюллер, посажу за решётку. Вот и всё, что я могу для вас сделать.

Господи, неужели вам обязательно нужно убить человека, чтоб понять, что он живой?!

И мой вам совет: не торопитесь стать вдовой Мюнхгаузена. Это место пока занято.
- Тебе грозит тюрьма.
- Чудесное место! Здесь рядом со мной Овидий, Сервантес… Мы будем перестукиваться.

А ты что, и впрямь думаешь, что он долетит?
- До Луны, конечно!
- Её ж даже не видно.
- Когда видно, так и дурак долетит. Барон любит, чтоб было потруднее.

Ну, будем исповедоваться.
- Я это делал всю жизнь. Но мне никто не верил.
- Прошу вас, облегчите свою душу.
- Это случилось само собой, пастор. У меня был друг - он меня предал. У меня была любимая - она отреклась. Я улетаю налегке.
- Ну скажи что-нибудь на прощанье!
- Что сказать?
- Подумай. Всегда найдётся что-то важное для такой минуты.
- Я… я буду ждать тебя!
- Не то!
- Я… я очень люблю тебя!
- Не то!
- Я буду верна тебе!
- Не надо!
- Они положили сырой порох, Карл! Они хотят тебе помешать!
- Вот.

Дочь аптекаря - она и есть дочь аптекаря!

Сейчас я улечу, и мы вряд ли увидимся. Но когда я вернусь, в следующий раз, вас уже не будет. Дело в том, что время на небе и на земле летит неодинаково: там - мгновения, тут - века.
Господи, как умирать надоело!

Где командующий?
- Командует!

Присоединяйтесь, господин барон. Присоединяйтесь.
Да поймите же, барон Мюнхгаузен славен не тем, что летал или не летал, а тем, что не врёт.

- Когда я вернусь, пусть будет шесть часов.
- Шесть вечера или шесть утра?
- Шесть дня!

Я понял, в чём ваша беда: вы слишком серьёзны. Умное лицо - это ещё не признак ума, господа. Все глупости на земле делаются именно с этим выражением лица. Улыбайтесь, господа. Улыбайтесь!