Католическая и православная церковь. Чем православная церковь отличается от католической

В этом году весь христианский мир одновременно отмечает главный праздник Церкви — Воскресение Христово. Это вновь напоминает об общем корне, от которого ведут происхождение основные христианские конфессии, о существовавшем некогда единстве всех христиан. Однако уже почти тысячу лет между восточным и западным христианством это единство нарушено. Если многим знакома дата 1054 года как официально признанный историками год разделения Православной и Католической Церквей, то, возможно, не всем известно, что ей предшествовал длительный процесс постепенного расхождения.

В данной публикации читателю предлагается сокращенный вариант статьи архимандрита Плакиды (Дезея) «История одного раскола». Это краткое исследование причин и истории разрыва между западным и восточным христианством. Не рассматривая детально догматических тонкостей, останавливаясь только на истоках богословских разногласий в учении блаженного Августина Иппонийского, отец Плакида приводит историко-культурный обзор событий, предшествовавших упомянутой дате 1054 года и последовавших после нее. Он показывает, что разделение произошло не в единочасье и не внезапно, а явилось следствием «длительного исторического процесса, на который повлияли как вероучительные разногласия, так и политические и культурные факторы».

Основная работа по переводу с французского оригинала была выполнена студентами Сретенской Духовной семинарии под руководством Т.А. Шутовой. Редакторская правка и подготовка текста осуществлена В.Г. Массалитиной. Полный текст статьи опубликован на сайте «Православная Франция. Взгляд из России» .

Предвестники раскола

Учение епископов и церковных писателей, чьи произведения были написаны на латинском языке, — святителей Илария Пиктавийского (315-367), Амвросия Медиоланского (340-397), преподобного Иоанна Кассиана Римлянина (360-435) и многих других — было полностью созвучно с учением греческих святых отцов: святителей Василия Великого (329-379), Григория Богослова (330-390), Иоанна Златоуста (344-407) и других. Западные отцы отличались от восточных подчас лишь тем, что делали акцент более на нравоучительной составляющей, нежели на глубоком богословском анализе.

Первое покушение на эту вероучительную гармонию произошло с появлением учения блаженного Августина, епископа Иппонийского (354-430). Здесь мы встречаемся с одной из самых волнующих загадок христианской истории. В блаженном Августине, которому в наивысшей степени было присуще чувство единства Церкви и любовь к нему, не было ничего от ересиарха. И тем не менее по многим направлениям Августин открыл христианской мысли новые пути, оставившие глубокий отпечаток в истории Запада, но в то же время оказавшиеся почти полностью чуждыми не-латинским Церквям.

С одной стороны, Августин, самый «философствующий» из отцов Церкви, склонен к превозношению способностей человеческого разума в области богопознания. Он разработал богословское учение о Святой Троице, которое легло в основу латинской доктрины об исхождении Святого Духа от Отца и Сына (на латыни — Filioque ). Согласно более древней традиции, Святой Дух берет Свое начало, так же как и Сын, только от Отца. Восточные отцы всегда придерживались этой формулы, содержащейся в Священном Писании Нового Завета (см.: Ин. 15, 26), и видели в Filioque искажение апостольской веры. Они отмечали, что в результате этого учения в Западной Церкви произошло некое принижение Самой Ипостаси и роли Святого Духа, что, по их мнению, привело к определенному усилению институциональных и юридических аспектов в жизни Церкви. С V века Filioque повсеместно допускалось на Западе, практически без ведома не-латинских Церквей, но в Символ веры оно было добавлено позже.

В том, что касается внутренней жизни, Августин настолько подчеркивал человеческую немощь и всемогущество Божественной благодати, что получалось, будто он умалял человеческую свободу перед лицом Божественного предопределения.

Гениальная и в высшей степени привлекательная личность Августина еще при его жизни вызывала восхищение на Западе, где его вскоре стали считать величайшим из отцов Церкви и почти полностью сосредоточились только на его школе. В значительной степени римский католицизм и отколовшиеся от него янсенизм и протестантизм будут отличаться от Православия тем, чем они обязаны святому Августину. Средневековые конфликты между священством и империей, введение схоластического метода в средневековых университетах, клерикализм и антиклерикализм в западном обществе являются в различной степени и в разных формах либо наследием, либо последствиями августинизма.

В IV-V вв. появляется еще одно разногласие между Римом и другими Церквями. Для всех Церквей Востока и Запада первенство, признанное за Римской Церковью, проистекало, с одной стороны, из того, что она была Церковью бывшей столицы империи, а с другой — из того, что она была прославлена проповедью и мученичеством двух первоверховных апостолов Петра и Павла. Но это первенство inter pares («между равными») не означало, что Римская Церковь является резиденцией централизованного управления Вселенской Церковью.

Однако, начиная со второй половины IV века, в Риме зарождается иное понимание. Римская Церковь и ее епископ требуют себе главенствующей власти, которая делала бы ее руководящим органом правления Вселенской Церковью. Согласно римской доктрине, это первенство основано на ясно выраженной воле Христа, Который, по их мнению, наделил этой властью Петра, сказав ему: «Ты — Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою» (Мф. 16, 18). Папа Римский считал себя уже не просто преемником Петра, признаваемого с тех пор первым епископом Рима, но и его викарием, в котором как бы продолжает жить первоверховный апостол и через него править Вселенской Церковью.

Несмотря на некоторое сопротивление, это положение о первенстве было мало-помалу принято всем Западом. Остальные Церкви в целом придерживались древнего понимания первенства, нередко допуская некую двусмысленность в своих отношениях с Римским престолом.

Кризис в Позднем Средневековье

VII в. стал свидетелем рождения ислама, который начал распространяться с молниеносной скоростью, чему способствовал джихад — священная война, позволившая арабам покорить Персидскую империю, долгое время бывшую грозным соперником империи Римской, а также территории патриархатов Александрии, Антиохии и Иерусалима. Начиная с этого периода, патриархи упомянутых городов часто были вынуждены поручать управление оставшейся христианской паствой своим представителям, которые пребывали на местах, в то время как сами они должны были жить в Константинополе. В результате этого произошло относительное уменьшение значимости этих патриархов, а патриарх столицы империи, кафедра которого уже во время Халкидонского собора (451) была поставлена на второе место после Рима, таким образом стал, в какой-то степени, высшим судьей Церквей Востока.

С появлением Исаврийской династии (717) разразился иконоборческий кризис (726). Императоры Лев III (717-741), Константин V (741-775) и их преемники запретили изображать Христа и святых и почитать иконы. Противников императорской доктрины, в основном монахов, бросали в тюрьмы, подвергали пыткам, умерщвляли, как во времена языческих императоров.

Римские папы поддержали противников иконоборчества и прервали общение с императорами-иконоборцами. А те в ответ на это присоединили к Константинопольскому Патриархату Калабрию, Сицилию и Иллирию (западную часть Балкан и север Греции), которые до того времени находились под юрисдикцией папы Римского.

Одновременно с этим, для того чтобы успешнее противостоять наступлению арабов, императоры-иконоборцы провозгласили себя приверженцами греческого патриотизма, очень далекого от господствовавшей до этого универсалистской «римской» идеи, и потеряли интерес к негреческим областям империи, в частности, к северной и центральной Италии, на которые притязали лангобарды.

Законность почитания икон была восстановлена на VII Вселенском соборе в Никее (787). После нового витка иконоборчества, начавшегося в 813 г., православное учение окончательно восторжествовало в Константинополе в 843 г.

Общение между Римом и империей было тем самым восстановлено. Но то, что императоры-иконоборцы ограничили свои внешнеполитические интересы греческой частью империи, привело к тому, что Римские папы стали искать для себя других покровителей. Ранее папы, не имевшие территориального суверенитета, были лояльными поданными империи. Теперь, уязвленные присоединением Иллирии к Константинополю и оставленные без защиты перед лицом нашествия лангобардов, они обратились к франкам и в ущерб Меровингам, которые всегда поддерживали отношения с Константинополем, стали способствовать приходу новой династии Каролингов, носителей иных амбиций.

В 739 г. папа Григорий III, стремясь помешать лангобардскому королю Луитпранду объединить Италию под своей властью, обратился к майордому Карлу Мартелу, который пытался использовать смерть Теодориха IV для того, чтобы устранить Меровингов. В обмен на его помощь он пообещал отказаться от всякой лояльности константинопольскому императору и воспользоваться покровительством исключительно короля франков. Григорий III был последним папой, который просил у императора утверждения своего избрания. Его преемники уже будут утверждаться франкским двором.

Карл Мартел не смог оправдать надежд Григория III. Однако в 754 г. папа Стефан II самолично отправляется во Францию, чтобы встретиться с Пипином Коротким . Тот в 756 г. отвоевал Равенну у лангобардов, но вместо того, чтобы вернуть Константинополю, передал ее папе, положив основание образованной вскоре Папской области, которая превратила пап в независимых светских правителей. Для того чтобы дать правовое обоснование сложившемуся положению, в Риме была разработана знаменитая подделка — «Константинов дар», согласно которой император Константин якобы передал папе Сильвестру (314-335) императорские полномочия над Западом.

25 сентября 800 г. папа Лев III без всякого участия Константинополя возложил на голову Карла Великого императорскую корону и нарек его императором. Ни Карл Великий, ни позже другие германские императоры, которые в какой-то степени восстанавливали созданную им империю, не стали соправителями константинопольского императора, в соответствии с уложением, принятым вскоре после смерти императора Феодосия (395). Константинополь неоднократно предлагал компромиссное решение подобного рода, что сохранило бы единство Романии . Но каролингская империя желала быть единственной законной христианской империей и стремилась занять место империи константинопольской, считая ее отжившей. Вот почему богословы из окружения Карла Великого позволили себе осудить постановления VII Вселенского собора о почитании икон как запятнанные идолопоклонством и ввести Filioque в Никео-Цареградский Символ веры. Однако папы трезво воспротивились этим неосторожным мерам, направленным на принижение греческой веры.

Тем не менее, политический разрыв между франкским миром и папством с одной стороны и древней Римской империей Константинополя с другой был предрешен. А такой разрыв не мог не привести и к собственно религиозному расколу, если принять во внимание то особое богословское значение, какое христианская мысль придавала единству империи, рассматривая его как выражение единства народа Божия.

Во второй половине IX в. антагонизм между Римом и Константинополем проявился на новой почве: встал вопрос, к какой юрисдикции отнести славянские народы, вступавшие в то время на путь христианства. Этот новый конфликт также оставил глубокий след в истории Европы.

В то время папой стал Николай I (858-867), человек энергичный, стремившийся установить римскую концепцию господства папы во Вселенской Церкви, ограничить вмешательства светских властей в церковные дела, а также боровшийся против центробежных тенденций, проявлявшихся у части западного епископата. Свои действия он подкреплял получившими хождение незадолго до этого поддельными декреталиями, якобы выпущенными предыдущими папами.

В Константинополе же патриархом стал Фотий (858-867 и 877-886). Как убедительно установили современные историки , личность святителя Фотия и события времени его правления были сильно очернены его противниками. Это был очень образованный человек, глубоко преданный православной вере, ревностный служитель Церкви. Он хорошо понимал, какое большое значение имеет просвещение славян. Именно по его инициативе святые Кирилл и Мефодий отправились просвещать велико-моравские земли. Их миссия в Моравии была, в конечном счете, задушена и вытеснена происками германских проповедников. Тем не менее они успели перевести на славянский язык богослужебные и наиболее важные библейские тексты, создав для этого алфавит, и таким образом заложили фундамент культуры славянских земель. Фотий занимался также просвещением народов Балкан и Руси. В 864 г. он крестил Бориса, князя Болгарского.

Но Борис, разочарованный тем, что не получил от Константинополя автономную церковную иерархию для своего народа, повернулся на некоторое время к Риму, принимая латинских миссионеров. Фотию стало известно, что те проповедуют латинское учение об исхождении Святого Духа и, похоже, используют Символ веры с добавлением Filioque .

Тогда же папа Николай I вмешался во внутренние дела Константинопольского Патриархата, добиваясь смещения Фотия, чтобы с помощью церковных интриг восстановить на кафедре бывшего патриарха Игнатия, низложенного в 861 г. В ответ на это император Михаил III и святитель Фотий созвали в Константинополе собор (867), постановления которого впоследствии были уничтожены. Этот собор, по-видимому, признал учение о Filioque еретическим, объявил неправомерным вмешательство папы в дела Константинопольской Церкви и разорвал с ним литургическое общение. А так как от западных епископов в Константинополь поступили жалобы на «тиранию» Николая I, то собор предложил императору Людовику Германскому низложить папу.

В результате дворцового переворота Фотий был низложен, а новый собор (869-870), созванный в Константинополе, осудил его. Этот собор до сих пор считается на Западе VIII Вселенским собором. Затем при императоре Василии I святитель Фотий был возвращен из опалы. В 879 г. в Константинополе снова был созван собор, который в присутствии легатов нового папы Иоанна VIII (872-882) восстановил Фотия на кафедре. Тогда же были сделаны уступки в отношении Болгарии, которая возвратилась в юрисдикцию Рима, сохранив при этом греческое духовенство. Впрочем, Болгария вскоре добилась церковной независимости и осталась в орбите интересов Константинополя. Папа Иоанн VIII написал патриарху Фотию письмо, осуждавшее добавление Filioque в Символ веры, не осуждая при этом само учение. Фотий, вероятно не заметив этой тонкости, решил, что одержал победу. Вопреки устойчивым ложным представлениям можно утверждать, что никакой так называемой второй Фотиевой схизмы не было, а литургическое общение между Римом и Константинополем сохранялось еще более века.

Разрыв в XI веке

XI в. для Византийской империи был поистине «золотым». Мощь арабов окончательно подорвана, Антиохия вернулась в состав империи, еще немного — и был бы освобожден Иерусалим. Разгромлен болгарский царь Симеон (893-927), пытавшийся создать выгодную для него романо-болгарскую империю, та же участь постигла Самуила, поднявшего восстание с целью образования македонского государства, после чего Болгария вернулась в империю. Киевская Русь, приняв христианство, быстро становилась частью византийской цивилизации. Стремительный культурный и духовный подъем, начавшийся сразу после торжества Православия в 843 г., сопровождался политическим и экономическим расцветом империи.

Как ни странно, но победы Византии, в том числе над исламом, были выгодны и Западу, создав благоприятные условия для зарождения Западной Европы в том виде, в каком она будет существовать в течение многих веков. А точкой отсчета этого процесса можно считать образование в 962 г. Священной Римской империи германской нации и в 987 г. — Франции Капетингов. Тем не менее, именно в XI в., казавшимся столь многообещающим, между новым западным миром и Римской империей Константинополя произошел духовный разрыв, непоправимый раскол, последствия которого были для Европы трагичными.

С начала XI в. имя папы больше не поминалось в константинопольских диптихах, а это означало, что общение с ним прервано. Это завершение длительного процесса, изучаемого нами. Точно не известно, что послужило непосредственной причиной этого разрыва. Возможно, поводом стало включение Filioque в исповедание веры, отправленное папой Сергием IV в Константинополь в 1009 г. вместе с извещением о его вступлении на Римский престол. Как бы то ни было, но во время коронации германского императора Генриха II (1014) Символ веры пелся в Риме с Filioque .

Кроме введения Filioque был еще целый ряд латинских обычаев, возмущавших византийцев и увеличивавших поводы для разногласий. Среди них особенно серьезным было использование пресного хлеба для совершения Евхаристии. Если в первые века повсюду использовался квасной хлеб, то с VII-VIII веков Евхаристия стала совершаться на Западе с использованием облаток из пресного хлеба, то есть без закваски, как это делали древние евреи на свою пасху. Символическому языку в то время придавалось огромное значение, вот почему греками использование пресного хлеба воспринималось как возвращение к иудаизму. Они видели в этом отрицание той новизны и того духовного характера жертвы Спасителя, которые были предложены Им взамен ветхозаветных обрядов. В их глазах использование «мертвого» хлеба означало, что Спаситель в воплощении принял лишь человеческое тело, но не душу…

В XI в. с большей силой продолжалось укрепление папской власти, которое началось еще во времена папы Николая I. Дело в том, что в X в. власть папства была как никогда ранее ослаблена, будучи жертвой действий различных группировок римской аристократии или испытывая давление германских императоров. В Римской Церкви распространились различные злоупотребления: продажа церковных должностей и пожалование их мирянами, браки или сожительства в среде священства… Но во время понтификата Льва XI (1047-1054) началась настоящая реформа Западной Церкви. Новый папа окружил себя достойными людьми, в основном уроженцами Лотарингии, среди которых выделялся кардинал Гумберт, епископ Белой Сильвы. Реформаторы не видели иного средства для исправления бедственного состояния латинского христианства, кроме усиления власти и авторитета папы. В их представлении папская власть, так как они ее понимали, должна распространяться на Вселенскую Церковь, как латинскую, так и греческую.

В 1054 г. произошло событие, которое могло остаться незначительным, однако послужило поводом для драматического столкновения между церковной традицией Константинополя и западным реформаторским течением.

Стремясь получить помощь папы перед угрозой норманнов, покушавшихся на византийские владения юга Италии, император Константин Мономах по наущению латинянина Аргира, назначенного им правителем этих владений, занял примирительную по отношению к Риму позицию и пожелал восстановить единство, прерванное, как мы видели, в начале века. Но действия латинских реформаторов на юге Италии, ущемлявшие византийские религиозные обычаи, обеспокоили Константинопольского патриарха Михаила Кирулария. Папские легаты, среди которых был и непреклонный епископ Белой Сильвы кардинал Гумберт, прибывшие в Константинополь для переговоров об объединении, замыслили руками императора сместить несговорчивого патриарха. Дело кончилось тем, что легаты возложили на престол Святой Софии буллу об отлучении Михаила Кирулария и его сторонников. А через несколько дней в ответ на это патриарх и созванный им собор отлучили от Церкви самих легатов.

Два обстоятельства придали поспешному и необдуманному поступку легатов значение, которые не могли оценить в то время. Во-первых, они снова затронули вопрос о Filioque , неправомочно упрекая греков в том, что те исключили его из Символа веры, хотя не-латинское христианство всегда рассматривало это учение как противоречащее апостольской традиции. Кроме того, византийцам стали ясны замыслы реформаторов распространить абсолютную и прямую власть папы на всех епископов и верующих даже и в самом Константинополе. Представленная в таком виде экклезиология казалась им совершенно новой и также не могла в их глазах не противоречить апостольской традиции. Ознакомившись с ситуацией, остальные восточные патриархи присоединились к позиции Константинополя.

1054 г. следовало бы рассматривать не столько как дату раскола, сколько как год первой неудавшейся попытки воссоединения. Никто тогда и представить себе не мог, что разделение, которое произошло между теми Церквями, которые вскоре назовут Православной и Римско-Католической, будет длиться веками.

После раскола

В основе раскола лежали главным образом вероучительные факторы, касающиеся различных представлений о тайне Святой Троицы и о структуре Церкви. К ним добавились также расхождения в менее важных вопросах, относящихся к церковным обычаям и обрядам.

В течение Средних веков латинский Запад продолжал развитие в направлении, которое еще более удалило его от православного мира и его духа. <…>

С другой стороны, произошли серьезные события, которые еще больше затруднили понимание между православными народами и латинским Западом. Вероятно, самым трагичным из них был IV крестовый поход, отклонившийся от основного пути и завершившийся разорением Константинополя, провозглашением латинского императора и установлением господства франкских сеньоров, которые по своему произволу кроили земельные владения бывшей Римской империи. Многие православные монахи были изгнаны из своих монастырей и заменены монахами латинскими. Все это, вероятно, происходило непреднамеренно, тем не менее такой поворот событий был логическим следствием создания западной империи и эволюции латинской Церкви с начала Средневековья. <…>

Значение Православия в русской истории и культуре духовно-определяющее. Для того чтобы понять это и убедиться в этом, не надо быть самому православным; достаточно знать русскую историю и иметь духовную зоркость. Достаточно признать, что тысячелетняя история России творится людьми христианской веры; что Россия слагалась, крепла и развертывала свою духовную культуру именно в христианстве и что христианство она восприняла, исповедовала, созерцала и вводила в жизнь именно в акте Православия. Именно это было постигнуто и выговорено гением Пушкина. Вот его подлинные слова:

«Великий духовный и политический переворот нашей планеты есть христианство. В этой священной стихии исчез и обновился мир». «Греческое вероисповедание, отдельное от всех прочих, дает нам особенный национальный характер». «Россия никогда ничего не имела общего с остальною Европою», «история ее требует другой мысли, другой формулы»...

И вот ныне, когда наши поколения переживают великий государственный, хозяйственный, моральный и духовно-творческий провал в истории России и когда мы повсюду видим ее недругов (религиозных и политических), подготовляющих поход на ее самобытность и целость, мы должны твердо и точно выговорить: дорожим ли мы нашей русской самобытностью и готовы ли мы ее отстаивать? И далее: в чем эта самобытность, каковы ее основы и каковы те покушения на нее, которые мы должны предвидеть?

Самобытность русского народа выражается в его особливом и своеобразном духовном акте. Под «актом» надо разуметь внутренний строй и уклад человека: его способ чувствовать, созерцать, думать, желать и действовать. Каждый из русских, попав за границу, имел, да имеет и ныне, полную возможность убедиться на опыте в том, что другие народы имеют иной, отличный от нас бытовой и духовный уклад; мы испытываем это на каждом шагу и с трудом привыкаем к этому; иногда видим их превосходство, иногда остро чувствуем их неудовлетворенность, но всегда испытываем их инородность и начинаем томиться и тосковать по «родине». Это объясняется самобытностью нашего бытового и духовного уклада, или, выражаясь кратчайшим словом, у нас иной акт.

Русский национальный акт сложился под влиянием четырех великих факторов: природы (континентальность, равнина, климат, почва), славянской души, особливой веры и исторического развития (государственность, войны, территориальные размеры, многонациональность, хозяйство, образование, техника, культура). Невозможно осветить все это сразу. Об этом есть книги, - то драгоценные (Н. Гоголь «В чем же, наконец, существо русской поэзии»; Н. Данилевский «Россия и Европа»; И. Забелин «История русской жизни»; Ф. Достоевский «Дневник писателя»; В. Ключевский «Очерки и речи»), то мертворожденные (П. Чаадаев «Философские письма»; П. Милюков «Очерки по истории русской культуры»). В понимании и толковании этих факторов и самого русского творческого акта важно оставаться предметным и справедливым, не превращаясь ни в фанатического «славянофила», ни в слепого для России «западника». И это особенно важно в том основном вопросе, который мы здесь ставим, - о Православии и католичестве.

Среди недругов России, неприемлющих всю ее культуру и осуждающих всю ее историю, совершенно особое место занимают римские католики. Они исходят из того, что в мире есть «благо» и «истина» только там, где «ведет» Католическая Церковь и где люди беспрекословно признают авторитет римского епископа. Все остальное идет (так они понимают) по неправильному пути, пребывает во тьме или ереси и должно быть рано или поздно обращено в их веру. Это составляет не только «директиву» католицизма, но и само собою разумеющуюся основу или предпосылку всех его доктрин, книг, оценок, организаций, решений и действий. Heкатолическое в мире должно исчезнуть: или в результате пропаганды и обращения, или же погублением Божиим.

Сколько раз за последние годы католические прелаты принимались объяснять мне лично, что «Господь выметает железною метлою православный восток для того, чтобы воцарилась единая Католическая Церковь»... Сколько раз я содрогался от того ожесточения, которым дышали их речи и сверкали их глаза. И внимая этим речам, я начинал понимать, как мог прелат Мишель д"Эрбиньи, заведующий восточно-католическою пропагандою, дважды (в 1926 и в 1928 годах) ездить в Москву, чтобы налаживать унию с «обновленческой церковью» и, соответственно, «конкордат» с большевиками, и как мог он, возвращаясь оттуда, перепечатывать без оговорок гнусные статьи коммунистов, именующие мученическую, Православную, патриаршую Церковь (дословно) «сифилитической» и «развратной». И я понял тогда же, что «конкордат» Ватикана с Третьим Интернационалом не осуществился доселе не потому, что Ватикан «отверг» и «осудил» такое соглашение, а потому, что его не захотели сами коммунисты. Я понял разгром православных соборов, церквей и приходов в Польше, творившийся католиками в тридцатых годах текущего (двадцатого. - Прим. ред.) века... Я понял, наконец, в чем истинный смысл католических «молитв о спасении России»: как первоначальной, краткой, так и той, которая была составлена в 1926 году папою Бенедиктом XV и за чтение которой у них даруется (по объявлению) «триста дней индульгенции»...

И ныне, когда мы видим, как Ватикан годами снаряжается в поход на Россию, проводя массовую скупку русской религиозной литературы, православных икон и целых иконостасов, массовую подготовку католического духовенства к симуляции православного богослужения на русском языке («католичество восточного обряда»), пристальное изучение православной мысли и души ради доказательства их исторической несостоятельности, - мы все, русские люди, должны поставить перед собой вопрос о том, в чем же отличие Православия от католицизма, и постараться ответить себе на этот вопрос со всею объективностью, прямотою и исторической верностью.

Это есть отличие догматическое, церковно-организационное, обрядовое, миссионерское, политическое, нравственное и актовое. Последнее отличие есть жизненно-первоначальное: оно дает ключ к пониманию всех остальных.

Догматическое отличие известно каждому православному: во-первых, вопреки постановлениям Второго Вселенского Собора (Константинопольского, 381 г.) и Третьего Вселенского Собора (Ефесского, 431 г., Правило 7), католики ввели в 8-й член Символа веры добавление об исхождении Духа Святого не только от Отца, но и от Сына («филиокве»); во-вторых, в XIX веке к этому присоединился новый католический догмат о том, что Дева Мария была зачата непорочною («дэ иммакулата концепционэ»); в-третьих, в 1870 году был установлен новый догмат о непогрешимости римского папы в делах Церкви и вероучения («экс катэдра»); в-четвертых, в 1950 году был установлен еще один догмат о посмертном телесном вознесении Девы Марии. Эти догматы не признаны Православной Церковью. Таковы важнейшие догматические отличия.

Церковно-организационное отличие состоит в том, что католики признают римского первосвященника главою Церкви и заместителем Христа на земле, тогда как православные признают единого главу Церкви - Иисуса Христа и считают единственно правильным, чтобы Церковь строилась Вселенским и Поместными соборами. Православие не признает также светскую власть за епископами и не чтит католические орденские организации (в особенности иезуитов). Это важнейшие отличия.

Обрядовые отличия суть следующие. Православие не признает богослужения на латинском языке; оно блюдет литургии, составленные Василием Великим и Иоанном Златоустом, и не признает западных образцов; оно соблюдает завещанное Спасителем причащение под видом хлеба и вина и отвергает введенное католиками для мирян «причащение» одними «освященными облатками»; оно признает иконы, но не допускает скульптурных изображений в храмах; оно возводит исповедь к незримо присутствующему Христу и отрицает исповедальню как орган земной власти в руках священника. Православие создало совсем иную культуру церковного пения, молитвословия и звона; у него иное облачение; у него иное знамение креста; иное устроение алтаря; оно знает коленопреклонение, но отвергает католическое «приседание»; оно не знает дребезжащего звонка во время совершительных молитв и многого другого. Таковы важнейшие обрядовые отличия.

Миссионерские отличия суть следующие. Православие признает свободу исповедания и отвергает весь дух инквизиции; истребление еретиков, пытки, костры и принудительное крещение (Карл Великий). Оно блюдет при обращении чистоту религиозного созерцания и его свободу от всяких посторонних мотивов, особенно от застращивания, политического расчета и материальной помощи («благотворительность»); оно не считает, что земная помощь брату во Христе доказывает «правоверие» благотворителя. Оно, по слову Григория Богослова, ищет «не победить, а приобрести братьев» по вере. Оно не ищет власти на земле любою ценою. Таковы важнейшие миссионерские отличия.

Политические отличия таковы. Православная Церковь никогда не притязала ни на светское господство, ни на борьбу за государственную власть в виде политической партии. Исконное русско-православное разрешение вопроса таково: Церковь и государство имеют особые и различные задания, но помогают друг другу в борьбе за благо; государство правит, но не повелевает Церкви и не занимается принудительным миссионерством; Церковь организует свое дело свободно и самостоятельно, соблюдает светскую лояльность, но судит обо всем своим христианским мерилом и подает благие советы, а может быть, и обличения властителям и благое научение мирянам (вспомним Филиппа митрополита и патриарха Тихона). Ее оружие - не меч, не партийная политика и не орденская интрига, а совесть, наставление, обличение и отлучение. Византийские и послепетровские уклонения от этого порядка были явлениями нездоровыми.

Католицизм, напротив, ищет всегда и во всем и всеми путями - власти (светской, клерикальной, имущественной и лично-суггестивной).

Нравственное отличие таково. Православие взывает к свободному человеческому сердцу. Католицизм взывает к слепо-покорной воле. Православие ищет пробудить в человеке живую, творческую любовь и христианскую совесть. Католицизм требует от человека повиновения и соблюдения предписания (законничество). Православие спрашивает о самом лучшем и зовет к евангельскому совершенству. Католицизм спрашивает о «предписанном», «запрещенном», «позволенном», «простительном» и «непростительном». Православие идет в глубь души, ищет искренней веры и искренней доброты. Католицизм дисциплинирует внешнего человека, ищет наружного благочестия и удовлетворяется формальной видимостью доброделания.

И все это теснейше связано с первоначальным и глубочайшим актовым отличием, которое необходимо продумать до конца, и притом раз навсегда.

Исповедание отличается от исповедания по своему основному религиозному акту и его строению. Важно не только то, во что ты веруешь, но еще и то, чем, т. е. какими силами души, осуществляется твоя вера. С тех пор как Христос Спаситель утвердил веру на живой любви (см. Мк. 12, 30-33; Лк. 10, 27; ср. 1 Ин. 4, 7-8, 16), мы знаем, где искать веру и как найти ее. Это есть самое важное для понимания не только своей веры, но и особенно чужой веры и всей истории религии. Именно так мы должны понять и Православие, и католичество.

Есть религии, которые родятся из страха и питаются страхом; так, африканские негры в своей массе прежде всего боятся темноты и ночи, злых духов, колдовства, смерти. В борьбе с этим страхом и в эксплуатации его у других и слагается их религия.

Есть религии, которые родятся из вожделения; и питаются эротикой, принимаемой за «вдохновение»; такова религия Диониса-Вакха; таков «шиваизм левой руки» в Индии; таково русское хлыстовство.

Есть религии, живущие фантазией и воображением; их сторонники довольствуются мифическими легендами и химерами, поэзией, жертвоприношениями и обрядами, пренебрегая любовью, волей и мыслью. Таков индийский брахманизм.

Буддизм был создан как религия жизнеотвержения и аскезы. Конфуцианство возникло как религия исторически выстраданной и искренно прочувствованной моральной доктрины. Религиозный акт Египта был посвящен преодолению смерти. Иудейская религия искала прежде всего национального самоутверждения на земле, выдвигая генотеизм (бог национальной исключительности) и моральное законничество. Греки создали религию семейного очага и зримой красоты. Римляне - религию магического обряда. А христиане?

Православие и католичество одинаково возводят свою веру ко Христу, Сыну Божию, и к евангельскому благовествованию. И тем не менее их религиозные акты не только различны, но и несовместимы по своей противоположности. Именно этим определяются и все те отличия, которые я указал в предшествующей статье («О русском национализме». - Прим. ред.).

Первичное и основное пробуждение веры для православного есть движение сердца, созерцающей любви, которая видит Сына Божия во всей Его благости, во всем Его совершенстве и духовной силе, преклоняется и приемлет Его как сущую правду Божию, как свое главное жизненное сокровище. При свете этого совершенства православный познает свою греховность, укрепляет и очищает им свою совесть и вступает на путь покаяния и очищения.

Напротив, у католика «вера» пробуждается от волевого решения: довериться такому-то (католически-церковному) авторитету, подчиниться и покориться ему и заставить себя принять все, что этот авторитет решит и предпишет, включая и вопрос добра и зла, греха и его допустимости.

Почему у православного душа оживает от свободного умиления, от доброты, от сердечной радости - и тогда зацветает верою и соответственными ей добровольными делами. Здесь благовестие Христа вызывает искреннюю любовь к Богу, а свободная любовь пробуждает в душе христианскую волю и совесть.

Напротив, католик постоянными усилиями воли понуждает себя к той вере, которую ему предписывает его авторитет.

Однако в действительности воле подчинены всецело только внешние телодвижения, в гораздо меньшей степени ей подчинена сознательная мысль; еще меньше - жизнь воображения и повседневных чувствований (эмоций и аффектов). Ни любовь, ни вера, ни совесть воле не подчинены и могут совсем не отозваться на ее «понуждения». Можно принудить себя к стоянию и поклонам, но невозможно вынудить у себя благоговение, молитву, любовь и благодарение. Только внешнее «благочестие» повинуется воле, а оно и есть не более чем внешняя видимость или же просто притворство. Можно принудить себя к имущественному «пожертвованию»; но дар любви, сострадания, милосердия невынудим ни волею, ни авторитетом. За любовью - как земною, так и духовною - мысль и воображение следуют сами собой, естественно и охотно, но воля может биться над ними всю жизнь и не подчинить их своему давлению. Из раскрытого и любящего сердца совесть, как голос Божий, заговорит самостоятельно и властно. Но дисциплина воли не ведет к совести, а покорность внешнему авторитету заглушает личную совесть окончательно.

Так развертывается эта противоположность и непримиримость двух исповеданий, и нам, русским людям, необходимо продумать ее до конца.

Тот, кто строит религию на воле и на покорности авторитету, тот неизбежно должен будет ограничить веру умственным и словесным «признанием», оставляя сердце холодным и черствым, заменяя живую любовь - законничеством и дисциплиною, а христианскую доброту - «похвальными», но мертвыми делами. И самая молитва превратится у него в бездушные слова и неискренние телодвижения. Тот, кто знает религию древнеязыческого Рима, тот сразу узнает во всем этом его традицию. Именно эти черты католической религиозности всегда испытывались русской душой как чуждые, странные, искусственно-натянутые и неискренние. И когда мы слышим от православных людей, что в католическом богослужении есть внешняя торжественность, доводимая иногда до грандиозности и «красивости», но нет искренности и тепла, нет смирения и горения, нет сущей молитвы, а потому и духовной красоты, то мы знаем, где искать объяснения этому.

Эта противоположность двух исповеданий обнаруживается во всем. Так, первая задача православного миссионера - дать людям Святое Евангелие и богослужение на их языке и в полном тексте; католики держатся латинского языка, непонятного большинству народов, и воспрещают верующим самостоятельное чтение Библии. Православная душа ищет непосредственного приближения ко Христу во всем: от внутренней одинокой молитвы до приобщения Святых Таин. Католик смеет думать и чувствовать о Христе только то, что ему позволит авторитетный посредник, стоящий между ним и Богом, и в самом приобщении он остается лишенным и умалишенным, не приемля пресуществленного вина и получая вместо пресуществленного хлеба - некую замещающую его «облатку».

Далее, если вера зависит от воли и решения, то, очевидно, неверующий не верит потому, что не хочет веровать, а еретик еретичествует потому, что решил веровать по-своему; и «ведьма» служит дьяволу потому, что она одержима злою волею. Естественно, что они все преступники против Закона Божия и что их надо карать. Отсюда инквизиция и все те жестокие дела, которыми насыщена средневековая история католической Европы: крестовые походы против еретиков, костры, пытки, истребление целых городов (например, города Штединг в Германии в 1234 г.); в 1568 г. все жители Нидерландов, кроме названных поименно, были приговорены к смерти, как еретики.

В Испании инквизиция исчезла окончательно лишь в 1834 году. Обоснование этих казней понятно: неверующий есть нежелающий веровать, он злодей и преступник перед лицом Божиим, его ждет геенна; и вот лучше кратковременный огонь земного костра, чем вечный огонь ада. Естественно, что люди, вынудившие веру волею сами у себя, пытаются вынудить ее и у других и видят в неверии или инаковерии не заблуждение, не несчастье, не ослепление, не скудость духовную, а злую волю.

Напротив, православный священник следует апостолу Павлу: не стремиться «брать власть над чужою волею», но «споспешествовать радости» в сердцах людей (см. 2 Кор. 1, 24) и твердо помнить завет Христа о «плевелах», не подлежащих преждевременному выпалыванию (см. Мф. 13, 25-36). Он признает руководительную мудрость Афанасия Великого и Григория Богослова: «То, что совершается силою против желания, - не только вынуждено, не-свободно и не славно, но просто даже и не состоялось» (Слово 2, 15). Отсюда и указание митрополита Макария, данное им в 1555 году первому казанскому архиепископу Гурию: «Всякими обычаи, как возможно, приучать ему татар к себе и приводить их любовию на крещение, а страхом их ко крещению никак не приводити». Православная Церковь искони веровала в свободу веры, в ее независимость от земных интересов и расчетов, в ее сердечную искренность. Отсюда и слова Кирилла Иерусалимского: «Симон волхв в купели тело омочи водою, но сердца не просвети духом, и сниде, и изыде телом, а душею не спогребеся и не возста».

Далее, воля земного человека ищет власти. И Церковь, строющая веру на воле, непременно будет искать власти. Так было у магометан; так обстоит у католиков на протяжении всей их истории. Они всегда искали в мире власти, так, как если бы Царство Божие было от мира сего, - всякой власти: самостоятельной светской власти для папы и кардиналов, а также власти над королями и императорами (вспомним средние века); власти над душами и особенно над волею своих последователей (исповедальня как орудие); партийной власти в современном «демократическом» государстве; тайной орденской власти, тоталитарно-культурной надо всем и во всех делах (иезуиты). Они считают власть орудием к водворению Царства Божия на земле. А эта идея всегда была чужда и евангельскому учению, и Православной Церкви.

Власть на земле требует ловкости, компромисса, лукавства, притворства, лжи, обмана, интриги и предательства, а часто и преступления. Отсюда учение о том, что цель разрешает средства. Напрасно противники излагают это учение иезуитов так, как будто цель «оправдывает» или «освящает» дурные средства; этим они только облегчают иезуитам возражения и опровержения. Тут речь совсем не о «праведности» или «святости», а или о церковном разрешении - о позволенности или же о моральной «доброкачественности». Именно в этой связи виднейшие отцы-иезуиты, как-то: Эскобар-а-Мендоза, Сот, Толет, Васкоц, Лессий, Санкец и некоторые другие, - утверждают, что «поступки делаются хорошими или дурными в зависимости от хорошей или дурной цели». Однако цель человека известна только ему одному, она есть дело личное, потайное и легко поддающееся симуляции. С этим тесно связано католическое учение о допустимости и даже негреховности лжи и обмана: надо только произносимые слова истолковать про себя «иначе», или воспользоваться двусмысленным выражением, или молча ограничить объем сказанного, или промолчать о правде - тогда ложь не ложь, и обман не обман, и ложная присяга на суде не грешна (об этом см. у иезуитов Лемкуля, Суареца, Бузенбаума, Лаймана, Санкеца, Алагоны, Лессия, Эскобара и других).

Но у иезуитов есть и другое учение, окончательно развязывающее их ордену и их церковным деятелям руки. Это учение о дурных делах, совершаемых якобы «по повелению Божию». Так, у иезуита Петра Алагоны (также и у Бузенбаума) читаем: «По повелению Божию можно убивать невинного, красть, развратничать, ибо Он есть Господин жизни и смерти и потому должно исполнить Его повеление». Само собой разумеется, что о наличности такого чудовищного и невозможного «повеления» Божия решает католический церковный авторитет, повиновение коему составляет самую сущность католической веры.

Тот, кто, продумав эти черты католицизма, обратится к Православной Церкви, тот увидит и поймет раз и навсегда, что самые глубокие традиции обоих исповеданий противоположны и несовместимы. Мало того, он поймет еще и то, что вся русская культура слагалась, крепла и расцветала в духе Православия и стала такою, какова она была в начале XX века, прежде всего потому, что она не была католическою. Русский человек верил и верит любовью, молится сердцем, свободно читает Евангелие; и авторитет Церкви помогает ему в его свободе и научает его свободе, раскрывая ему духовное око, а не пугая его земными казнями во «избежание» потусторонних. Русская благотворительность и «нищелюбие» русских царей шли всегда от сердца и доброты. Русское искусство все целиком выросло из свободного сердечного созерцания: и парение русской поэзии, и мечты русской прозы, и глубина русской живописи, и искренний лиризм русской музыки, и выразительность русской скульптуры, и одухотворенность русской архитектуры, и прочувствованность русского театра. Дух христианской любви проник и в русскую медицину с ее духом служения, бескорыстия, интуитивно-целостного диагноза, индивидуализации пациента, братского отношения к страдающему; и в русскую юриспруденцию с ее исканием справедливости; и в русскую математику с ее предметной созерцательностью. Он создал в русской историографии традиции Соловьева, Ключевского и Забелина. Он создал в русской армии традицию Суворова, а в русской школе традицию Ушинского и Пирогова. Надо увидеть сердцем ту глубокую связь, которая соединяет русско-православных святых и старцев с укладом русской, простонародной и образованной души. Весь русский быт - иной и особенный, потому что славянская душа укрепила свое сердце в заветах Православия. И самые русские инославные исповедания (за исключением католицизма) восприняли в себя лучи этой свободы, простоты, сердечности и искренности.

Вспомним еще, что наше белое движение, со всей его государственной верностью, с его патриотическим горением и жертвенностью, поднялось из свободных и верных сердец и ими держится и доныне. Живая совесть, искренняя молитва и личное «добровольчество» принадлежат к лучшим дарам Православия, и замещать эти дары традициями католицизма нам нет ни малейшего основания.

Отсюда и наше отношение к «католицизму восточного обряда», подготовляемого ныне в Ватикане и во многих католических монастырях. Саму идею - подчинить душу русского народа посредством притворной имитации его богослужения и водворить католицизм в России этой обманной операцией - мы переживаем как религиозно фальшивую, безбожную и безнравственную. Так на войне корабли плавают под чужим флагом. Так провозится через границу контрабанда. Так в «Гамлете» Шекспира брат вливает в ухо своему брату-королю смертельный яд во время его сна.

И если бы кто-нибудь нуждался в доказательстве того, что есть католицизм и какими способами он захватывает власть на земле, то это последнее предприятие делает все иные доказательства излишними.

Купить эту книгу можно



03 / 08 / 2006

Является самым крупным направлением в .

Наибольшее распростанение он получил в Европе (Испания, Франция, Италия, Португалия, Австрия, Бельгия, Польша, Чехия, Венгрия), в Латинской Америке и США. В той или иной степени католицизм распространен почти во всех странах земного шара. Слово «католицизм» происходит от латинского — «всеобщий, вселенский». После распада Римской империи церковь осталась единственной централизованной организацией и силой, способной приостановить наступление хаоса. Это обусловило политическое возвышение церкви и ее влияние на формирование государств Западной Европы.

Особенности вероучения "католицизм"

Католицизм имеет ряд особенностей в вероучении, культе и структуре религиозной организации, в которых отразились специфические черты развития Западной Европы. Основой вероучения признается Священное Писание и Священное Предание. В качестве канонических рассматриваются все книги, включенные в латинский перевод Библии (Вульгата). Правом толкования текста Библии наделяется только духовенство. Священное Предание образуют постановления 21-го Вселенского собора ( признает только первые семь), а также суждения римских пап по церковным и мирским проблемам. Духовенство дает обет безбрачия - целибат, тем самым оно становится как бы причастным божественной благодати, что отделяет его от мирян, которых церковь уподобляла стаду, а духовенству отводилась роль пастухов. Церковь помогает мирянам достичь спасения за счет сокровищницы добрых дел, т.е. излишка добрых дел, совершенных Иисусом Христом, Богоматерью и святыми. Как наместник Христа на земле папа распоряжается этой сокровищницей сверхдолжных дел, распределяя их среди тех, кто в них нуждается. Эта практика, называемая раздачей индульгенций , подверглась ожесточенной критике со стороны православия и привела к расколу католицизма, появлению нового направления в христианстве — .

Католицизм следует никео-царьградскому Символу веры, но создает свое понимание ряда догматов. На Толедском соборе в 589 г. было внесено добавление в Символ веры об исхождении Святого Духа не только от Бога-Отца, но и от Бога-Сына (лат.filioque - и от Сына). До настоящего времени это понимание является основным препятствием для диалога православной и католической церквей.

Особенностью католицизма является также возвышенное почитание Богородицы — Девы Марии, признание догматов о ее непорочном зачатии и телесном вознесении, в соответствии с которыми Пресвятая Богородица была взята на небо «с душой и телом для славы небесной». В 1954 г. был установлен специальный праздник, посвященный «Королеве Небес».

Семь таинств католицизма

Помимо общего для христианства учения о существовании рая и ада, католицизм признает учение о чистилище как промежуточном месте, где душа грешника очищается, проходя через суровые испытания.

Совершение таинств — обрядовых действий, принятых в христианстве, с помощью которых верующим передается особая благодать, в католицизме отличается рядом особенностей.

Католики, как и православные, признают семь таинств:

  • крещение;
  • причащение (евхаристия);
  • священство;
  • покаяние (исповедь);
  • миропомазание (конфирмация);
  • брак;
  • елеосвящение (соборование).

Таинство крещения совершается путем обливания водой, миропомазание или конфирмация — по достижении ребенком семи — восьмилетнего возраста, а в православии — сразу после крещения. Таинство причащения у католиков совершается на пресном хлебе, а у православных — на квасном. До недавнего времени только духовенство причащалось вином и хлебом, а миряне — только хлебом. Таинство елеосвящения — молитвенное служение и помазание больного или умирающего особым маслом — елеем — в католицизме рассматривается как церковное благословение умирающему, а в православии — как способ исцеления болезни. Богослужение в католицизме до последнего времени совершалось исключительно на латинском языке, что делало его совершенно непонятным для верующих. Только II Ватиканский собор (1962-1965) разрешил службу и на национальных языках.

Чрезвычайно развито в католицизме почитание святых, мучеников, блаженных, ряды которых постоянно умножаются. Центром культовых и обрядовых ритуалов является храм, украшенный произведениями живописи и скульптуры на религиозные темы. Католицизм активно использует все средства эстетического воздействия на чувства верующих, как изобразительные, так и музыкальные.



Добавить свою цену в базу

Комментарий

Раскол христианской церкви на западную и восточную произошёл в 1054 году. Разные взгляды на одну религию заставили каждое из направлений пойти своим путём. Различия проявились не только в трактовки Библии, но и в обустройстве храмов.

Внешние отличия

Узнать, к какому направлению относится церковь, можно даже на расстоянии. Православный храм отличает наличие куполов, количество которых несёт тот или иной смысл. Один купол является символом единого Господа Бога. Пять куполов – Христос с четырьмя апостолами. Тридцать три купола напоминают о возрасте, в котором Спаситель был распят на кресте.

Внутренние отличия

Различия есть и у внутреннего пространства православного и католического храмов. Католическая постройка начинается нартексом, по обе стороны от которого находятся колокольни. Иногда колокольни не строят или строят только одну. Далее следует наос, или главный неф. По обе стороны от него находятся боковые нефы. Затем можно увидеть поперечный неф, который пересекает главный и боковые. Главный неф заканчивается алтарём. За ним следует деамбулаторий, представляющий собой полукруглую обходную галерею. Далее находится венец капелл.

Католические храмы могут отличаться друг от друга по организации внутреннего пространства. В крупных церквях помещений намного больше. Кроме этого, в них используется орган, придающий торжественность службе. Небольшие церкви в маленьких населённых пунктах оборудованы более скромно. В католическом храме стены украшают фресками, а не иконами.

Часть православного храма, предшествующая алтарю, утроена значительно проще, чем в католической церкви. Основное храмовое пространство служит местом, где молятся прихожане. Эта часть храма чаще всего представляет собой квадрат или прямоугольник. В католической церкви пространство для молящихся прихожан всегда имеет форму вытянутого прямоугольника. В православном храме, в отличие от католического, не используются скамейки. Верующие должны молиться стоя.

Алтарная часть православного храма отделена от остального пространства солеей. Здесь находится иконостас. Иконы также могут располагаться на стенах основного храмового пространства. Алтарной части предшествует амвон и царские врата. За царскими вратами следует завеса, или катапетасма. За завесой находится престол, позади которого располагаются жертвенник, синтрон и горнее место.

Архитекторы и строители, работающие над возведением православных и католических храмов, стремятся к тому, чтобы создать постройки, в которых человек чувствовал бы себя ближе к Богу. Церкви и западных, и восточных христиан воплощают единение земного и небесного.

Видео

Христианская вера испокон веков претерпевала нападки со стороны противников. Кроме того, попытки по своему истолковывать Священное Писание предпринимали в разное время разные люди. Возможно, это и стало причиной того, что христианская вера разделилась с течением времени на католическую, протестантскую и православную. Все они очень похожи, но существуют между ними и различия. Кто такие протестанты и чем их учение отличается от католического и православного? Попробуем разобраться. Начнем с истоков - с образования первой Церкви.

Как появились Православная и Католическая Церкви?

Примерно в 50-е годы от Рождества Христова ученики Иисуса и их сторонники создали Православную Христианскую Церковь, существующую и поныне. Сначала было пять древних Христианских Церквей. В первые восемь веков с момента рождения Христа Православная Церковь, ведомая Святым Духом, выстроила свое учение, выработала свои методики и свои традиции. Для этого все Пять Церквей принимали участие во Вселенских Соборах. Это учение не изменилось и сегодня. Православная Церковь включает в себя Церкви, не связанные друг с другом ничем, кроме веры - Сирийскую, Русскую, Греческую, Иерусалимскую и т. д. Но нет никакой другой организации или никакого человека, объединяющих под своё начало все эти Церкви. Единственный начальник в Православной Церкви - Иисус Христос. Почему в молитве Православная Церковь называется Соборной? Все просто: если нужно принять важное решение, все Церкви принимают участие во Вселенском Соборе. Позднее, через тысячу лет, в 1054 году от пяти древних Христианских церквей отделилась Римская Церковь, она же католическая.

Эта Церковь не спрашивала совета у других членов Вселенского Собора, а сама принимала решения и проводила реформы в церковной жизни. Более подробно об учении Римской Церкви поговорим чуть позже.

Как появились протестанты?

Вернемся к главному вопросу: "Кто такие протестанты?" После обособления Римской Церкви, многим людям не нравились изменения, вводимые ею. Народу не напрасно казалось, что все реформы направлены лишь на то, чтобы сделать Церковь богаче и влиятельнее.

Ведь даже для того, чтобы искупить грехи, человек должен был заплатить определенную сумму денег Церкви. И вот в 1517 году, в Германии, монах Мартин Лютер дал толчок протестантской вере. Он обличил Римско-католическую Церковь и ее служителей в том, что они ищут лишь собственную выгоду, забывая о Боге. Лютер говорил, что нужно отдавать предпочтение Библии, если есть конфликт между церковными традициями и Священным Писанием. А еще Лютер перевел Библию с латинского на немецкий, провозгласив утверждение, что каждый человек может сам изучать Священное Писание и толковать его по своему. Так и протестанты? Протестанты требовали пересмотра отношения к религии, избавления от ненужных традиций и обрядов. Вражда началась между двумя христианскими конфессиями. Воевали католики и протестанты. Разница лишь в том, что католики боролись за власть и подчинение себе, а протестанты - за свободу выбора и верный путь в религии.

Гонения протестантов

Конечно, Римская Церковь не могла оставить без внимания нападки тех, кто противился беспрекословному подчинению. Католики не хотели принимать и понимать, кто такие протестанты. Были массовые расправы католиков над протестантами, принародные казни тех, кто отказывался стать католиками, притеснения, насмешки, гонения. Приверженцы протестантизма тоже не всегда мирным путем доказывали свою правоту. Протесты противников католической Церкви и ее правления во многих странах прокатились массовыми погромами католических храмов. Например, в 16 веке в Нидерландах было более 5000 погромов восставшими против католиков людьми. В ответ на мятежи власти чинили свой суд, они не разбирали, чем католики отличаются от протестантов. В тех же Нидерландах за 80 лет войны властей с протестантами было осуждено и казнено 2000 заговорщиков. Всего же в этой стране за веру пострадало около 100000 протестантов. И это только в одной стране. Протестанты, несмотря ни на что, отстояли свое право на иную точку зрения в вопросе Церковной жизни. Но, неопределенность, присутствовавшая в их учении, привела к тому, что от протестантов стали отделятся другие группы. Во всем мире насчитывается больше двадцати тысяч различных протестантских церквей, например, лютеранская, англиканская, баптистская, пятидесятническая, а еще среди протестантских течений есть методисты, пресвитериане, адвентисты, конгрегационалисты, квакеры и др. Католики и протестанты очень изменили Церковь. Кто такие католики и протестанты по своему учению попробуем разобраться. По сути, христианами являются и католики, и протестанты, и православные. Отличия между ними в том, что у Православной Церкви есть то, что можно назвать полнотой учения Христа - это школа и пример добра, это лечебница для душ людских, а протестанты все более и более упрощают все это, создавая что-то такое, в чем очень трудно узнать учение добродетели, и что невозможно назвать полным учением о спасении.

Основные принципы протестантов

Ответить на вопрос о том, кто такие протестанты, можно, поняв основные принципы их учения. Протестанты считают весь богатый церковный опыт, все духовное искусство, собираемое веками, недействительными. Они признают только Библию, полагая, что она - единственно верный источник того, как и что нужно делать в церковной жизни. Для протестантов христианские общины времен Иисуса и его апостолов - идеал того, какой должна быть жизнь христианина. Но приверженцы протестантизма не учитывают того обстоятельства, что тогда церковной структуры просто не существовало. Протестанты упростили все Церковное, кроме Библии, в основном, из-за реформ Римской Церкви. Поскольку католицизм очень изменил учение и отклонился от христианского духа. А расколы у протестантов начали происходить потому, что они откинули все - вплоть до учений великих святых, духовных учителей, руководителей Церкви. И раз уж протестанты стали отрицать эти учения, точнее, не воспринимали их, то у них начались споры в толковании Библии. Отсюда раскол в протестантизме и трата сил не на самовоспитание, как у православных, а на бесполезную борьбу. Отличие католиков от протестантов стирается на фоне того, что православных, хранящих уже больше 2000 лет свою веру в том виде, в котором ее передал Иисус, и те, и другие называют мутацией христианства. И католики, и протестанты уверены, что именно их вера истинная, такая, какой ее задумывал Христос.

Отличия православных и протестантов

Хоть и являются христианами протестанты и православные, отличия между ними значительны. Во-первых, почему протестанты отвергают святых? Все просто - в Священном Писании написано, что члены древних общин христиан назывались "святыми". Протестанты, взяв за основу эти общины, называют себя святыми, что для православного человека неприемлемо и даже дико. Святые православных являются героями духа и примером для подражания. Они - путеводная звезда на пути к Богу. К православным святым верующие относятся с трепетом, уважением. К своим святым христиане православной конфессии обращаются с молитвами о помощи, о молитвенной поддержке в трудных ситуациях. Иконами с изображениями святых люди не просто так украшают свой дом и храмы.

Глядя на лики святых, верующий человек стремится самосовершенствоваться через изучение жития тех, кто изображен на иконах, вдохновляясь подвигами своих героев. Не имея примера святости духовных отцов, монахов, старцев и других очень уважаемых и авторитетных людей в среде православия, протестанты могут дать лишь одно высокое звание и почесть для человека духовного - это "изучивший Библию". Человек-протестант лишает себя и такого инструмента для самовоспитания и самосовершенствования, как пост, исповедь и причастие. Эти три составляющих и есть лечебница человеческого духа, заставляющая смирять свою плоть и работать над своими слабостями, исправляясь и стремясь к светлому, доброму, Божественному. Без исповеди человек не может очистить душу, начать исправлять свои грехи, ведь он не задумывается о своих недостатках и продолжает жить обыденной жизнью для и ради плоти, вдобавок гордясь тем, что он верующий.

Чего еще нет у протестантов?

Недаром многие не понимают, кто такие протестанты. Ведь у людей этого вероисповедания, как уже говорилось выше, нет духовной литературы, такой как у православных христиан. В духовных книгах православных можно найти практически все - от проповедей и толкования Библии до жития святых и советов о борьбе со своими страстями. Человеку становится намного легче разобраться в вопросах добра и зла. А без толкования Священного Писания в Библии крайне сложно разобраться. у протестантов стала появляться, но она еще только в зачатках, а в православии эта литература совершенствовалась больше 2000 лет. Самовоспитание, самосовершенствование - понятия, присущие каждому православному христианину, у протестантов сводятся к изучению и заучиванию Библии. В православии все - и покаяние, и и молитвы, и иконы, - все призывает к тому, чтобы человек стремился хоть на один шаг приблизится к идеалу, каким является Бог. Но протестант направляет все усилия на то, чтобы быть добродетельным внешне, и не заботится о своем внутреннем содержании. Это еще не все. Протестанты и православные отличия в вероисповедании замечают по обустройству храмов. Православный верующий имеет поддержку в стремлении быть лучше и разумом (благодаря проповеди), и сердцем (благодаря убранству в храмах, иконам), и волей (благодаря посту). Но в протестантских храмах пусто и протестанты слышат лишь проповеди, воздействующие на разум, не затрагивая сердца людей. Отказавшись от монастырей, монашества протестанты лишились возможности видеть для себя примеры скромной, смиренной жизни ради Господа. Ведь монашество - это школа духовной жизни. Не зря среди монахов множество старцев, святых или почти святых православных христиан. И еще понятие протестантов, что ничего, кроме веры во Христа, не нужно для спасения (ни добрых дел, ни покаяния, ни исправления себя) - ложный путь, ведущий лишь к добавлению еще одного греха - гордыни (из-за чувства, что раз ты верующий, то ты избранный и непременно спасешься).

Отличие католиков от протестатов

Несмотря на то что протестанты - это выходцы католицизма, между этими двумя религиями есть существенные отличия. Так, в католицизме считается, что жертва Христа искупила все грехи всех людей, а протестанты, впрочем, как и православные, полагают, что человек изначально грешен и одной крови, пролитой Иисусом, недостаточно для искупления грехов. Человек должен замаливать свои грехи. Отсюда и отличие в устроении храмов. У католиков алтарь открыт, каждый может увидеть престол, у протестантов и православных в храмах алтарь закрыт. Вот еще, чем католики отличаются от протестантов - общение с Богом у протестантов происходит без посредника - священника, а у католиков священники обязательны для посредничества между человеком и Богом.

У католиков на земле есть представитель самого Иисуса, по крайней мере, у них так принято считать, - это Папа Римский. Он - личность непогрешимая для всех католиков. Папа Римский находится в Ватикане - едином центральном органе управления всеми в мире католическими Церквями. Еще одно отличие католиков от протестантов заключается в отвержении протестантами представления католиков о чистилище. Как уже говорилось выше, протестанты отвергают иконы, святых, монастыри и монашество. Они полагают, что верующие святы сами по себе. Поэтому у протестантов нет различия между священником и прихожанином. Священник-протестант подотчетен протестантской общине и не может ни исповедовать, ни причащать верующих. По сути, он просто проповедник, то есть читает проповеди для верующих. Но главное, чем католики отличаются от протестантов, это все же вопрос связи между Богом и человеком. Протестанты полагают, что личной достаточно для спасения, а Благодать человек получает от Бога без участия Церкви.

Протестанты и гугеноты

Эти названия религиозных течений тесно связаны между собой. Чтобы ответить на вопрос о том, кто такие гугеноты и протестанты, нужно вспомнить историю 16 века Франции. Гугенотами французы стали называть протестующих против правления католиков, но первых гугенотов называли лютеранами. Хотя независимое от Германии движение евангелистского толка, направленное против реформ Римской Церкви, существовало во Франции еще в начале 16 века. Борьба католиков против гугенотов не повлияла на увеличение численности приверженцев этого движения.

Даже знаменитая когда католики устроили просто резню и убили множество протестантов, не сломила их. В конце концов гугеноты добились признания властями права на существование. В истории развития этого протестантского движения были и притеснения, и дарование привилегий, затем снова притеснения. И все же гугеноты выстояли. К моменту окончания двадцатого века во Франции гугеноты составляли, пусть и небольшое количество населения, но были очень влиятельными. Отличительной чертой в религии гугенотов (последователей учения Жана Кальвина) является то, что одни из них считали, что Бог заранее определяет, кто из людей спасется, не важно будет человек грешным или нет, а другая часть гугенотов считала, что все люди перед Богом равны, и спасение Господь дарует каждому, кто это спасение принимает. Споры между гугенотами не смолкали долгое время.

Протестанты и лютеране

История протестантов начала складываться в 16 веке. И одним из инициаторов этого движения был М. Лютер, выступавший против бесчинств Римской церкви. По фамилии этого человека стали называть одно из направлений протестантизма. Название "Евангелическая лютеранская церковь" получило распространение в 17 веке. Прихожан этой церкви стали называть лютеранами. Нужно добавить, что в некоторых странах всех протестантов сначала называли лютеранами. Например, в России, вплоть до революции, всех приверженцев протестантизма считали лютеранами. Чтобы разобраться, кто такие лютеране и протестанты, нужно обратиться к их учению. Лютеране считают, что в период Реформации протестантами не создана новая Церковь, а восстановлена древняя. Также, по мнению лютеран, Бог принимает любого грешника как свое дитя, и спасение грешника - это лишь инициатива Господа. Спасение не зависит ни от усилий человека, ни от прохождения церковных обрядов, это Божья благодать, к которой даже готовиться не нужно. Даже вера, по учению лютеран, дается только по воле и действию Святого Духа и лишь избранным им людям. Отличительной чертой лютеран и протестантов является то, что лютеране признают крещение, и даже крещение еще во младенчестве, чего нет у протестантов.

Протестанты сегодня

Какая религия правильная, судить не стоит. Лишь Господь знает ответ на этот вопрос. Ясно одно: протестанты доказали свое право быть. История протестантов, начиная с 16 века - это история право на свой взгляд, на свое мнение. Ни притеснения, ни казни, ни насмешки не смогли сломить дух протестантизма. И сегодня протестанты занимают второе место по численности верующих среди трех христианских религий. Эта религия проникла практически во все страны. Протестанты составляют примерно 33% от всего населения земного шара или 800 млн человек. В 92 странах мира существуют протестантские церкви, а в 49 странах протестантами является большинство населения. Преобладает данная религия в таких странах, как Дания, Швеция, Норвегия, Финляндия, Исландия, Нидерланды, Исландия, Германия, Великобритания, Швейцария и др.

Три христианские религии, три направления - православные, католики, протестанты. Фото из жизни прихожан церквей всех трех конфессий помогают понять, что эти направления такие похожие, но с существенными различиями. Было бы, конечно, прекрасно, если бы все три формы христианства пришли к общему мнению в спорных вопросах религии и церковной жизни. Но пока они разнятся во многом и на компромиссы не идут. Христианину остается лишь выбирать, какая из христианских конфессий ближе к сердцу и жить по законам выбранной Церкви.