Вопреки расхожему мнению, Белград и Москва не являются естественными союзниками. Но Запад, считающий их таковыми, только подталкивает эти страны друг к другу.

В Сербии неважно, где идет дискуссия: в баре в кругу друзей или на ток-шоу с участием выдающихся социологов. Сербы независимо от своей профессии и общественного положения кажутся едиными во мнении о том, что Запад ни в коем случае их не признает и не примет в свои ряды. Даже самые проамериканские и проевропейские сербы чувствуют, что в них всегда будут видеть «младших братьев русских» из-за общего этнического и религиозного наследия двух стран. Ощущая, что они вызывают подозрение из-за своей принадлежности к славянам и православию, сербы думают, что их считают марионетками и ставленниками России на Балканах — и в ответ отворачиваются прочь от Запада. Такое взаимное непонимание вызывает тревогу, потому что укрепление связей между Москвой и Белградом является той основой, на которой Россия восстанавливает свое присутствие на Балканах, и потому что Евросоюз и Запад не в состоянии стабилизировать этот регион без Сербии.

Но ситуация могла быть иной. Отчасти проблема заключается в том, что западные аналитики по обе стороны Атлантики слишком часто подчеркивают мнимый «традиционный» союз между Сербией и Россией. В апреле 2018 года (Mark Galeotti) написал для Европейского совета по международным отношениям (European Council on Foreign Relations) доклад под названием «Грозит ли западным Балканам русская буря?» В нем он назвал Сербию потенциальным «троянским конем» России в Европейском Союзе. В том же месяце бывший главнокомандующий силами НАТО Уэсли Кларк (Wesley Clark) написал в статью под заголовком «Не ждите, пока западные Балканы снова взорвутся. США и ЕС должны действовать». Там Кларк сделал ссылку на «пророссийских» сербов. В таком прочтении событий есть вполне реальная опасность, не в последнюю очередь состоящая в том, что идея о сербском альянсе с Россией может стать самосбывающимся пророчеством.

Сербы в этом вопросе тоже не безвинны. Сербские и российские официальные лица в своих заявлениях очень часто прибегают к лексикону традиционных союзников. Сербский министр иностранных дел Ивица Дачич во время своего июньского визита в Россию заявил: «Россия и Сербия являются традиционными друзьями и союзниками…. Мы останемся друзьями навсегда». Во время празднования Дня Победы в Москве 9 мая 2018 года сербский президент Александр Вучич и Биньямин Нетаньяху стали единственными зарубежными руководителями, официально присутствовавшими на трибунах и стоявшими рядом с российским президентом Владимиром Путиным. В июне 2018 года сербские военные вместе со своими российскими и белорусскими коллегами приняли участие в трехсторонних военных учениях в России, которые получили название «Славянское братство-2018».

Тем не менее, было бы неверно называть сербов и русских союзниками. За упрощенными представлениями, в которых сербы фигурируют в качестве «младших братьев русских», скрываются более сложные взаимоотношения, требующие тщательного изучения.

Историки часто говорят, что сербско-российские отношения уходят своими корнями в прошлое, когда царская Россия в XIX веке оказывала помощь в освобождении Балкан от Османской империи. Другие эксперты говорят, что современные отношения зародились в годы Первой мировой войны, когда Россия вступила в союз с Сербией. Но такое избирательное прочтение истории лишает нас возможности объективно оценить сложные отношения между Сербией и великими державами.

Как и во многих других балканских странах, национальное пробуждение в Сербии в XVIII и XIX веках вдохновляли интеллектуалы, стремившиеся сделать ее современной и западной за счет привлечения интеллектуального влияния Европы. Примером тому служит первая сербская конституция от 1835 года («Сретенский устав»), авторы которой черпали вдохновение во Франции и Бельгии.

Контекст

Косовские сербы: наша надежда - Путин

EurAsia Daily 29.06.2018

Сербы и боснийцы между Москвой и Анкарой

Аналитички форум 09.06.2018

Путин уважает выбор Сербии в пользу ЕС

El Pais 21.05.2018

Тем не менее, у истории много поворотов и изгибов. В XIX веке западная дипломатия в своих оценках Сербии поделилась на два лагеря. Первый лагерь воспринимал сербов в качестве придатка российских интересов, который необходимо сдерживать, сохраняя для этого Османскую империю. А второй считал, что Сербии надо идти навстречу, превращая ее в оплот противодействия российскому влиянию.

Сама Сербия стала прямым отражением этих интересов. Эта страна, пытавшаяся преобразиться в соответствии с европейскими конституционными и культурными нормами, все чаще оказывалась заодно с Россией. Это было вызвано скорее прагматичным реализмом, нежели идеологией. Россия являлась единственной великой державой, активно добивавшейся развала Османской империи. И сербы по этой причине долгие годы действовали, исходя из афоризма «Враг моего врага мой друг».

Таким образом, у сербов есть основания испытывать чувство благодарности к России, ведь без ее поддержки они в XIX веке вряд ли смогли бы восстановить свою государственность. Тем не менее в отношениях между двумя странами было немало двусмысленности и неоднозначности. Сербы стремились заручиться поддержкой России, не жертвуя своей независимостью, и Россия часто выражала недовольство их непослушанием, как это было с династией Обреновичей, которая зачастую не желала согласовывать свою внешнюю политику с Москвой. Россия с большими колебаниями поддерживала Белград, опасаясь втянуться в конфликт между великими державами, как это в итоге и произошло в 1914 году.

XX век оказался не менее сложным. Сербия в эпоху независимости и в составе сформированной Югославии доказала свою способность вступать в союз с западными державами, когда того требовали ее интересы. Примером тому стал ее альянс с США в годы Первой мировой войны и с Францией после войны.

В период между двумя мировыми войнами Королевство Югославия, которым правила династия Карагеоргиевичей, и где этническое большинство составляли сербы, являлось частью восточноевропейского буфера против Германии и Советского Союза. Тот медовый месяц, который начался с освобождением Югославии советскими войсками от нацистской оккупации, оказался недолговечным. В годы холодной войны югославский коммунистический диктатор Иосип Броз Тито стремился к независимости от Москвы, и это в 1948 году привело к знаменитому расколу между Тито и Сталиным. Легендарный автор стратегии сдерживания Джордж Кеннан (George Kennan) видел в коммунистической, но независимой Югославии клин, которым можно расколоть советский блок.

В период югославских войн Россию часто представляли в качестве сторонницы режима Милошевича. Но это не совсем верное представление. Борис Ельцин презирал Милошевича за то, что он поддержал неудавшийся коммунистический путч против Горбачева, после которого Ельцин пришел к власти. Переломным моментом для российской внешней политики стала интервенция НАТО в Косове в 1999 году, а не симпатии в отношении Сербии. Для Москвы эта интервенция стала четким сигналом о том, что Россия утратила статус великой державы, поскольку ее проигнорировали в НАТО и обошли стороной в Совете Безопасности ООН.

Между тем, после завершения эпохи Милошевича власти в Белграде с подозрением относятся к Путину, поскольку тот упорно придерживался нейтралитета во время революции против Милошевича. Кроме того, Москва не проявляла особого интереса к Белграду; до и после падения Милошевича ее главным партнером по переговорам в бывшей Югославии был режим Мило Джукановича в Черногории. Было бы неверно утверждать, что между Белградом и Москвой существует многолетний альянс.

В этом смысле усилия Москвы по формированию более тесных связей с Белградом в последние 10 лет не следует воспринимать как возрождение старого союза. Скорее, это результат современной внешней политики России в путинскую эпоху. И нынешнее состояние двусторонних отношений следует оценивать именно через эту призму.

Одним примечательным примером стало то, что Москва выступила за суверенитет Сербии над Косово. Такая поддержка вполне соответствует интересам Кремля. Поддержав Сербию в таком вопросе как Косово, Кремль посчитал, что ему ценой минимальных усилий удастся заручиться поддержкой на Балканах и усилить там свое влияние. Москва может выступать против Запада в его глубоком тылу. Это беспроигрышная ситуация для Путина.

Поддерживая Сербию, Россия стремится к достижению собственной цели по созданию многополярного мирового порядка, в основе которого лежит договоренность великих держав. Своими действиями Москва пытается разрушить тот однополярный мировой порядок, проявления которого она увидела на Балканах в 1990-е годы, и вновь утвердиться в звании мировой великой державы, которого, по ее мнению, Запад несправедливо лишил Россию. Но стремясь добиться этого минимальными средствами, Россия ограничивает размах своего влияния. Российские военные не присутствуют на Балканах; Путин вывел российских миротворцев из Боснии и Косова в 2003 году. Как это ни удивительно, но с НАТО и странами Запада Сербия проводит военные учения намного чаще, чем с Россией. У Европейского Союза в Сербии намного более прочные экономические позиции, чем у России, за исключением энергетического сектора, и он является для Белграда самым крупным инвестором и работодателем. ЕС также является главным донором для этой страны.

С учетом этих обстоятельств было бы разумно задать вопрос: почему Сербия ощущает потребность балансировать между Россией и Западом? Ответ заключается в том, что Сербия поступает так из-за вакуума власти и влияния, который существует там с 2008 года, когда ЕС и США перестали уделять пристальное внимание Балканам. Потрясения от кризиса евро заставили внешнеполитическое ведомство Сербии распределять риски и диверсифицировать партнерства, так как эта страна все чаще ощущает, что оказалась на периферии западного мира.

Этот вакуум власти усугубляется миграционным кризисом и Брекситом. Из-за них у Сербии возникли вполне серьезные вопросы о том, сможет ли она вступить в Евросоюз. Поэтому Сербия принимает попытки заигрывания со стороны незападных игроков, причем не только России, но и Турции, Китая и ОАЭ. Видя, что ее усилия по вступлению в ЕС зашли в тупик, Сербия готова настраивать западные и незападные страны друг против друга, чтобы потом выбивать из них политические и экономические уступки.

Сегодняшнее балансирование Сербии между Россией и Западом также обусловлено ее внутренней политикой. Согласно опросам общественного мнения, 41% сербов считают Россию главным другом своей страны, а Путин в Сербии по-прежнему остается самым популярным иностранным лидером.

Однако такая популярность России является результатом эмоциональной негативной реакции сербов на политику Запада в 1990-е годы и на независимость Косова. Это не продукт эмоциональных связей из прошлого. Еще одна причина, по которой сербское правительство сохраняет дружественные связи с Россией, состоит в том, что оно не хочет настраивать против себя пророссийскую часть сербского электората. В последние годы в Сербии и на Балканах набирают силу антилиберальные политические движения, а политические руководители из ЕС зачастую закрывают глаза на эти тенденции. Из-за этого сербское правительство использует свои связи с Россией в качестве рычага давления на Запад, чтобы избежать критики за свертывание демократии и власти закона, поскольку на политической сцене этой страны доминирует один-единственный человек (Вучич), а свобода прессы там продолжает деградировать.

На эти внутриполитические расчеты в сербской политике по-прежнему оказывает мощное воздействие косовский фактор. Сербские националисты считаю Косово неотъемлемой частью национальной самоидентификации Сербии, а для прозападных сербов поддержка косовской независимости со стороны Запада является признаком того, что он не хочет их признавать и принимать в свои ряды. Сербские политики прекрасно понимают, что не смогут двигаться вперед, если не будет прогресса в решении давней косовской проблемы. Но чтобы не утратить популярность и авторитет среди избирателей, сербскому руководству необходимо придумать такое решение, чтобы Сербию не считали полностью проигравшей косовский спор. В этих целях Сербии в переговорном процессе нужен сторонник из числа великих держав. А поскольку на Западе покровителей у нее нет, Россия весьма полезна в этом качестве. Пока будет сохраняться косовский фактор, и пока сербское руководство не найдет приемлемое для общественного мнения решение проблемы, Россия будет занимать важное место во внешнеполитических соображениях Сербии. Запад должен понять это, поскольку он оставляет двери открытыми для российских заигрываний с сербами и с балканскими странами в целом.

Из всего этого надо извлечь полезные уроки. Россия станет продолжать свою нынешнюю политику, пока у нее будут такие возможности, однако она понимает, что Балканы прочно привязаны к Европе. А это значит, что для России существуют определенные границы. Между тем, у Сербии нет никаких причин смотреть на Россию как на недружественную страну; но Белград должен осознать, что рано или поздно ему придется решать, в чем состоят его долгосрочные внешнеполитические приоритеты. Принимая такое решение, сербское политическое руководство должно будет объяснить своим гражданам, что хотя интересы Сербии не всегда совпадают с западными, это не означает, что они идентичны российским интересам.

Со своей стороны, Евросоюз и Соединенные Штаты должны понять, что тесные связи между Россией и Сербией в значительной степени являются результатом того, что Запад не ценит в должной мере Сербию и Балканы. Сербы ощутили это 9 июля 2018 года, когда балканские лидеры приехали в Лондон на встречу, которую должен был проводить британский министр иностранных дел Борис Джонсон. Но встречу отменили, поскольку Джонсон неожиданно ушел в отставку. Западные дипломаты должны избегать такого явно пренебрежительного отношения, и кроме этого, им надо понять, что между Москвой и Белградом нет многовековых соглашений, что сербско-российские связи развивались постепенно, когда совпадали интересы двух стран, и пересекалась их культурная история. Это простое понимание станет началом нового подхода как со стороны Сербии, так и со стороны ее западных партнеров по диалогу. Такой новый подход поможет стабилизировать и реинтегрировать главную страну на Балканах.

Вук Вуксанович работает в Лондонской школе экономики, где пишет докторскую диссертацию по международным отношениям. Ранее он работал в Министерстве иностранных дел Сербии и консультантом по политическим рискам в Белграде. Вуканович регулярно освещает вопросы современной внешней политики и безопасности.

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

Считается, что в чужой стране, ты всегда будешь иммигрантом и относиться к тебе всегда будут, как к иммигранту, приезжему. Особенно часто это упоминается в отношении Европы. При этом, конечно же, есть так называемые “страны иммигрантов”, процесс переезда в которые длительный и трудоемкий, но если он вам удался, чувствуете себя как дома. Ну, например, Канада…
Что касается русских, то в лихие 90-е наши соотечественники хорошо потрудились, чтобы создать себе репутацию пьющих до смерти дикарей, дорвавшихся до денег, каждая вторая женщина которых - проститутка. Теперь сами себя стыдятся: выбирают места отдыха, “где почти нет русских”, а услышав русскую речь, сломя голову несутся в противоположном направлении, лишь бы не столкнуться с соотечественниками. А есть случаи, когда даже предпочитают, чтобы их приняли за какого-нибудь европейца, только бы не за русского…Сегодня я хочу вам рассказать о том, как к русским относятся здесь, в Сербии.

То, что вы русский, здесь уважают больше, чем на вашей родине. Здесь, как нигде, любят русских и Россию. Причем это отношение также распространяется и на наших первых лиц. В одном из предыдущих постов я уже публиковала фото плакатов, которые были развешены по всему Белграду накануне приезда нашего тогда еще премьер-министра.

Несколько слов о том, что значит изображение на плакате. По-сербски это звучит так: «Путин jе Србин» («Путин - серб»). Думаю, не нужно долго объяснять, что это значит, - здесь его уважают, любят, а порой и считают больше сербом, чем некоторых местных политиков (читай - принимающим более правильные в отношении Сербии решения). Также некоторое время назад мне попадались трафаретные граффити на стенах домов в виде портрета нашего премьера с подписью «Putin is watching you». Интересно? Еще бы!

Итак, Россия для сербов - мощь и сила. Например, я не знаю ни одного серба, который не хотел побывать на московском параде в честь Дня Победы. Масштабы нашей страны и ее мощь поистине восхищают сербов. Видели бы вы лица моих знакомых сербов, когда я рассказывала о том, что мой знакомый служил в армии и разница во времени между местом его пребывания и Москвой составляла (!) 2 часовых пояса.

Здесь довольно часто можно услышать: «Маjкa Русиjа» («Россия - матушка») , «Братска Русиjа» («братская Россия»). Однажды на стене одного из домов мне даже встретилась надпись «Русские и сербы - братья». А вот одна из интересных сербских поговорок о русско-сербском братстве: «Нас и Руса триста милиона, а без Руса пола камиона» (в переводе на русский рифма, конечно, теряется, но смысл остается - «Нас и русских 300 миллионов, а без русских полгрузовика»). Впечатляет? Не то слово!

А теперь представьте, что я с таким особым отношением к русским здесь сталкиваюсь практически каждый день. Когда выбираемся куда-то в гости, я получаю такую бешеную дозу внимая, что потом могу без зазрения совести провести несколько дней дома наедине с собой, чтобы восстановиться:)) Так что смело могу сказать, что любому русскому в этой стране будет комфортно и спокойно, здесь вы будете чувствовать себя как дома и как никогда гордиться тем, что вы из России.

И напоследок. Такое отношение к русским, безусловно, невероятно льстит, а порой даже и смущает. Но только почему-то меня не оставляет ощущение, что не заслужили мы этого.. Не такие мы хорошие, как здесь любят думать… Хотя кто знает…

Сербы приветствуют Россию и Владимира Путина на стадионе Маракани в Белграде

История Сербии - это история борьбы за свободу и независимость. За свою историю Белград был завоёван 40 армиями, и 38 раз отстраивался заново. Сербы никогда ни на кого не надеялись, кроме России. Не зря говорят, что русские и сербы - братья навек.

Почему «сербы»?

Однозначного мнения на тот счет, откуда произошел этноним «сербы» до сих пор нет, однако версий множество. Славист Павел Шафарик возводил слово «сербы» к праславянским формам *сьрбъ и *сърбъ, которые, в свою очередь, происходили от от индоевропейского слова со значением «сеять, родить, производить».

Макс Фасмер интерпретировал слово «сербы» как «принадлежавший к тому же роду, тому же племени». Подобное значение поддерживали также филологи Ильинский и Ковалев. По их мнению, «серб» - это «человек, член родового союза».

Также интересной, но бездоказательной является версия слависта Мощиньского, который связывал происхождение слова «серб» с индоевропейским корнем *ser-v- , имеющим значение «сторожить, охранять скот».

В 1985 году исследователь Шустер-Шевц высказал предположение, что слово «сербы» родственно русскому диалектному глаголу «сербать» (хлебать). Эта версия интересна, поскольку во всех славянских языках есть слова с корневой основой «с-р», значение которого «отделять,выделять, выдавливать».

Эта корневая основа является метатезой индоевропейского *res>*ser, что значит «резать, разрезать,отделять». В древнеславянском языке преобладающим значением корневой основы *ser стало «отделять, выделять, выдавливать». Это значение сохранилось, например, в русском главголе «черпать», который произошел от того же глагола «сербать». Такого же происхождения и слово «сера». Это не что иное как смолистые выделения дерева.

Таким образом, можно сказать, что слово «сербы», вероятнее всего, значит «выделенный, отделенный по какому-либо признаку». Если учитывать, что предками славян в европейской историографии считались венеды, то, скорее всего, сербы были названы так при отделении, выделении именно из венедов.

Есть также версия, которой придерживаются те, кто сербов недолюбливает. Харватские националисты вслед за Анте Старчевичем считают, что этноним «сербы» произошел от латинского слова servus – раб. В рамках этой версии считается, что хорваты - наследники германцев, перешедшие на славянский язык для того, чтобы лучше справляться с сербскими рабами. Как говорится, комментарии излишни.

Братья навек

Сами сербы признают, что нигде так не любят русских, как в Сербии. История взаимоотношений наших народов имеет глубокие корни и начинается как минимум со времени крещения Руси. До сих пор именно православие является одной из "духовных скреп", соединяющих русских и сербов.

Во время монголо-татарского ига сербы поддерживали монастырь Святого Пантелеймона на Афоне, со времен Ивана III шла активная поддержка сербских монастырей. В 1550 году Иван Грозный после общения с сербскими иерархами направил письмо турецкому султану Сулейману II, призывая его чтить святыни Хиландара и других сербских монастырей.

Через шесть лет русский царь даже подарил монахам Хиландарского монастыря помещение для монастырского подворья в центре Москвы, которое сразу стало сербским дипломатическим центром, в котором собирались средства для отправки в Сербию. В годы правления Бориса Годунова сербским мигрантам уже оказывалась серьезная поддержка со стороны России.

Особое развитие русско-сербские отношения получили при Петре I. В годы правления императора шел прием сербов в русскую армию, устанавливались тесные связи в культурной среде. Отдельно нужно сказать о Савве Владиславличе-Рагузинском, русском дипломате сербского происхождения. Именно он подписал Кяхтинский договор, служил послом России в Константинополе и Риме, а также перевел книгу Мавро Орбини «Славянское царство».

В 1723 году Пётр I разрешил Ивану Албанезу, черногорцу по происхождению, создать поселение в районе города Сумы, куда переехало больше сотни сербских семей. Отсюда взяли свое начало два сербских территориальных образования, существовавших в Российской империи – Славяносербия и Новая Сербия.

В Первую мировую войну (которая фактически началась в Сербии) Николай II встал на сторону братского государства. Не имея возможности помочь сербской армии русскими войсками, российский император организовал доставку в Сербию боеприпасов, военного снаряжения и провианта. Также в Сербию было отправлено несколько санитарных отрядов.

В Сербии оливье называют русским салатом, сладкий квас - русским квасом, русским же называют почему-то черный сладкий хлеб, который может быть с мармеладом.

История Сербии — это история борьбы за свободу и независимость. За свою историю Белград был завоёван 40 армиями, и 38 раз отстраивался заново. Сербы никогда ни на кого не надеялись, кроме России. Не зря говорят, что русские и сербы — братья навек.

Почему «сербы»?
Однозначного мнения на тот счет, откуда произошел этноним «сербы» до сих пор нет, однако версий множество. Славист Павел Шафарик возводил слово «сербы» к праславянским формам сьрбъ и *сърбъ, которые, в свою очередь, происходили от от индоевропейского слова со значением «сеять, родить, производить». Макс Фасмер интерпретировал слово «сербы» как «принадлежавший к тому же роду, тому же племени». Подобное значение поддерживали также филологи Ильинский и Ковалев. По их мнению, «серб» — это «человек, член родового союза». Также интересной, но бездоказательной является версия слависта Мощиньского, который связывал происхождение слова «серб» с индоевропейским корнем *ser-v- , имеющим значение «сторожить, охранять скот». В 1985 году исследователь Шустер-Шевц высказал предположение, что слово «сербы» родственно русскому диалектному глаголу «сербать» (хлебать). Эта версия интересна, поскольку во всех славянских языках есть слова с корневой основой «с-р», значение которого «отделять,выделять, выдавливать». Эта корневая основа является метатезой индоевропейского *res> ser, что значит «резать, разрезать,отделять». В древнеславянском языке преобладающим значением корневой основы *ser стало «отделять, выделять, выдавливать». Это значение сохранилось, например, в русском главголе «черпать», который произошел от того же глагола «сербать». Такого же происхождения и слово «сера». Это не что иное как смолистые выделения дерева. Таким образом, можно сказать, что слово «сербы», вероятнее всего, значит «выделенный, отделенный по какому-либо признаку».

Если учитывать, что предками славян в европейской историографии считались венеды, то, скорее всего, сербы были названы так при отделении, выделении именно из венедов. Есть также версия, которой придерживаются те, кто сербов недолюбливает. Харватские националисты вслед за Анте Старчевичем считают, что этноним «сербы» произошел от латинского слова servus – раб. В рамках этой версии считается, что хорваты — наследники германцев, перешедшие на славянский язык для того, чтобы лучше справляться с сербскими рабами. Как говорится, комментарии излишни. Борьба за свободу Сербы впервые упоминались у Геродота и Птоломея ещё во II веке нашей эры, Сербия же как территориальное образование ведет свою историю с VI века, в VIII веке уже возникли сербские протогосударственные образования. В XIII веке в Сербском государстве к власти пришла династия Неманичей, в это же время страна освободилась от власти Византии. Сербия достигла больших высот и развилась в крупное государство, которое стало занимать почти весь юго-запад Балканского полуострова. Наибольшего рассвета Сербское государство достигло во времена правления Стефана Душана (1331-1355), однако после смерти монарха история Сербии резко изменилась. Османская империя в середине XIV века стремительно завоевывала территории. Сербский князь Лазарь Хребелянович стремился объединить сербские земли, чтобы успешнее противостоять турецкой агрессии, однако времени для этого у него не хватило.

В 1382 году Мурад взял крепость Цателицу. Сил проивостоять мощной осанской армии у сербов не было, и Лазарем было принято непросто решение о заключении перемирия на кабальных условиях. По условиям договора, он обязался давать султану 1000 своих воинов на случай войны. Такое положение дел не устраивало ни одну, ни вторую сторону: турки стремились развить экспансию, а сербы были недовольны сомнительными условиями перемирия. Военная агрессия турков продолжилась, и в 1386 году Мурад I взял город Ниш, после чего сербы объявили о начале народного восстания. Мощная армия Османской империи 15 июня 1389 года нанесла поражение армии сербских князей в битве на Косовом поле. Это привело к признанию Сербией сюзеренитета Османской империи. Окончательно Сербия была завоёвана турками в 1459 году. С этого времени практически 400 лет Сербия находилась под властью Османской империи. Однако на всем протяжении османского владычества в Сербии не прекращалось освободительное движение. То и дело вспыхивали восстания, которые курировались Печским патриархатом, которому удалось наладить связи с Испанией, Венгрией и Испанией. Наибольшего успеха достигли восстания в XIX веке (первое и второе сербские восстания). Однако только в 1878 году Сербия получила долгожданную независимость.

Братья навек
Сами сербы признают, что нигде так не любят русских, как в Сербии. История взаимоотношений наших народов имеет глубокие корни и начинается как минимум со времени крещения Руси. До сих пор именно православие является одной из «духовных скреп», соединяющих русских и сербов. Во время монголо-татарского ига сербы поддерживали монастырь Святого Пантелеймона на Афоне, со времен Ивана III шла активная поддержка сербских монастырей. В 1550 году Иван Грозный после общения с сербскими иерархами направил письмо турецкому султану Сулейману II, призывая его чтить святыни Хиландара и других сербских монастырей. Через шесть лет русский царь даже подарил монахам Хиландарского монастыря помещение для монастырского подворья в центре Москвы, которое сразу стало сербским дипломатическим центром, в котором собирались средства для отправки в Сербию. В годы правления Бориса Годунова сербским мигрантам уже оказывалась серьезная поддержка со стороны России. Особое развитие русско-сербские отношения получили при Петре Первом. В годы правления императора шел прием сербов в русскую армию, устанавливались тесные связи в культурной среде. Отдельно нужно сказать о Савве Владиславличе-Рагузинском, русском дипломате сербского происхождения. Именно он подписал Кяхтинский договор, служил послом России в Константинополе и Риме, а также перевел книгу Мавро Орбини «Славянское царство». В 1723 году Пётр Первый разрешил Ивану Албанезу, черногорцу по происхождению, создать поселение в районе города Сумы, куда переехало больше сотни сербских семей. Отсюда взяли свое начало два сербских территориальных образования, существовавших в Российской империи – Славяносербия и Новая Сербия.

Ледяная Голгофа
В Первую мировую войну (которая фактически началась в Сербии) Николай II встал на сторону братского государства. Не имея возможности помочь сербской армии русскими войсками, российский император организовал доставку в Сербию боеприпасов, военного снаряжения и провианта. Также в Сербию было отправлено несколько санитарных отрядов. В самом начале войны сербское войско смогло выдержать несколько лобовых наступлений австрийской армии, и дважды очищало свою территорию от захватчиков. Однако в октябре 1915 года удар в спину сербам нанесла Болгария. Сербия оказалась в тяжелейшем положении. 9 октября пал Белград, уже на следующий день болгары соединились с австрийцами в Нише. Зимние бои с превосходящими вражескими силами не сулили ничего хорошего, поэтому для того, чтобы избежать плена, сербские военные приняли решение об отступлении 300-тысячной армии на юг, к Адриатическому морю. Однако для того, чтобы там оказаться сербам нужно было пройти через албанские горы. Вместе с солдатами и простыми людьми, которые были вынуждены покидать свои земли, чтобы не попасть под призыв (новобранцев отправляли на Галицкий фронт, где нужно было воевать с русскими) в горы ушел и престарелый сербский король Петар. Это отступление сербов вошло в историю под названием «ледяной Голгофы». Каждый третий погиб. Позже сербы стали говорить: «Нас спрашивают, почему мы называем детей несвяточными именами? У нас на Ледяной Голгофе замерз каждый третий мальчик, поэтому с тех пор у нас все имена святые».

Четники
Сербам свойственна высокая степень народной самоорганизации, особенно на основе национально-освободительного движения. Особого упоминания заслуживает такой феномен в истории Сербии как «четничество». Его создание можно отнести к 1903 году, когда в Белграде был создан так называемый Сербский комитет, который, помимо внешней деятельности, занимался созданием вооруженных четницких формирований для дальнейшей борьбы с турецкой властью на Балканах. Отряды созывались по мере необходимости и принимали участие как в обеих Балканских, так и в Первой Мировой войнах. В межвоенный период, после обретения Сербией независимости, четничество «воспитывало» молодежь – оно представляло собой ветеранские организации, которые вели идеологическую пропаганду, а также занималось поддержкой инвалидов боевых действий и семей погибших. Негативная окраска термина «четник» уходит своими корнями к событиям Второй Мировой войны. На территории Югославии она переросла во внутреннее вооруженное противостояние. Часть югославской армии во главе с полковником Драголюбом Михаиловичом (ветераном Балканской и Первой мировой) отказались признать капитуляцию Королевства Югославии. Сам Михаилович не опирался непосредственно на предыдущие четницкие организации, считая себя все еще составной частью Армии Королевства, и называл подконтрольные ему силы Югославской Армией в Отечестве. Четниками их прозвал уже народ. Национально настроенные монархисты первоначально пытались бороться со странами Оси совместно с партизанами Иосифа Броза-Тито, но, спустя несколько месяцев, союз между националистами и коммунистами распался. Отдельные группировки четников стали открыто сотрудничать с оккупационными властями против красных партизан. Михаилович до последнего лавировал между неприятием коммунистической идеологии (невзирая на уважительное отношение к вооруженным силам Советского Союза), и нежеланием сотрудничать с оккупационной властью. В конце концов, находящийся уже в звании генерала Михаилович, был снят эмигрантским правительством со всех командующих постов. Невзирая на это, он продолжал вооруженную борьбу вплоть до марта 1946 года, когда его отряд был разгромлен силами Броза-Тито уже после занятия Югославии Красной Армией. Драголюб Михаилович был казнен после суда, не учитывавшего показания спасенных четниками пилотов американских ВВС (всего которых было около 500 человек), 15 июля 1946 года.

Родина римских императоров
Сербия является родиной многих римских императоров. Город Сремска Митровица, в античные времена назывался Сирмий и был частью Римской империи. Этот город считается родиной шестнадцати римских императоров. В Сербии также родился Константин Великий. В Сербии оливье называют русским салатом, сладкий квас — русским квасом, русским же называют почему-то черный сладкий хлеб, который может быть с мармеладом. Сербия — настоящая «малиновая страна». Здесь выращивается треть всей малины мира.

Вконтакте

Сегодня с болью в сердце многие из нас вспоминают события десятилетней давности: 24 марта 1999 года началась варварская американская агрессия против Сербии. Более двух месяцев «Милосердный ангел» парил над территорией Югославии, сбрасывая на города и села бомбы и ракеты. У меня перед глазами стоят кадры репортажа из Белграда в Великую пятницу: война, бомбежка, а сербы идут прикладываться к плащанице. Потом была Пасха, и вновь из «христианской» Америки на христианскую Сербию летели бомбы с надписями « Happy Easter !».

Осенью 2001 года между мастер-классами семинара по византийскому искусству в Новом саду мы ходили по этому, университетскому, городку и часто слышали такие комментарии: «а вот эти мосты, их бомбили американцы», «а там погибли дети, но зачем было убивать детей?»…. Из Нового Сада я отправилась в Белград. Словно во сне, поднималась от вокзала к центру города по разбитой улице, похожей на кадры из советских фильмов о Великой Отечественной войне, только всё было наяву. В том же 2001 году на конференции по Средним векам в Будапеште я не удержалась и спросила почтенного американского профессора – «Ну как же вы могли бомбить Сербию бомбами с пожеланиями «Счастливой Пасхи?!» В ответ он рассмеялся, думаю, от неловкости: «that’s amazing, я ничего не слышал об этом».

А может быть, правда, кто-то ещё не слышал о том, что несколько тысяч мирных граждан было убито, свыше 6000 ранены во время 77 дней агрессии НАТО; разрушены около 60 храмов и монастырей, 66 мостов, 16 вокзалов, 7 аэродромов, уничтожено и повреждено несколько тысяч хозяйственных и жилищных объектов (обзор гражданских последствий агрессии НАТО и разрушений на территории Югославии с 24.03.1999 по 08.06.1999 см. http://www.kosovo.ws/archive/destrlist.htm). Впрочем, о статистике натовской агрессии в эти дни и недели напишут многие. А мне бы хотелось поговорить о другом, а именно о любви Сербии к России, явлении, аналогов в истории межнациональных отношений не имеющем.

Если кому-то из вас уже довелось побывать в Сербии, вы с вдохновением приметесь рассказывать о том, что «так нас, русских, нигде и никто не любит». «Нас и руса триста миллиона», – улыбаются сербы и добавляют, – «а без руса пола камиона» (т.е. «а без русских пол грузовика»). Вспоминаю свою первую встречу с таким к нам, русским, отношением. Осенью 2001 года мне предстояло изучить несколько греческих рукописей в Белградской Национальной Библиотеке. В день приезда в Белград я оставила вещи в университетском общежитии и пошла в гости, в семью одного сербского профессора. Вернулась поздно, ключи от комнаты были заперты у консьержки, которая ушла ночевать домой. Окраина незнакомого города, темнота, холодно, друзей никого (есть телефоны профессоров, но ни звонить же им в столь поздний час!). Растерянно я брела по улице. «Эй, о чем ты там задумалась?» Я подняла глаза. На меня, улыбаясь, смотрела девушка. Пришлось на смеси русского, сербского и английского объяснять. «Сейчас мы домой пойти не можем, потому что у нас встреча клуба гусляров, но мы постараемся сегодня закончить пораньше, ты устала». Далеко за полночь мы добрались домой, в скромное и теплое жилище на другой оконечности Белграда. А после целых три дня Мила Котлайя (кстати, единственная девушка – гусляр в Сербии!) за руку водила меня по городу – и в библиотеку, и кофе пить… и всё потому, что я была гостем из России.

Итак, Сербия и Россия. Три диалога о любви из радиопрограмм, записанных в разное время в разных местах.

Диалог первый со славистом, председателем сербско-русской дружбы, членом Союза писателей России Ильёй Михайловичем Числовым: «Больших друзей, чем сербы, у нас нет» (Москва, Россия)

– Илья Михайлович, чем Вы можете объяснить такую невероятную, ничем не заслуженную любовь сербов к России? Кажется, логического объяснения тут нет?!

– Если говорить о любви Сербии и сербов к России, то ни в одной другой славянской православной стране мы не встретим к себе такого тёплого, родного, несмотря на расстояния, отношения. Собственно, Россия, Украина, Белоруссия – это единое целое, поэтому мы не говорим о частях единой неделимой России. А вот если взять братские славянские народы, то у нас нет бОльших друзей и братьев, чем православные сербы. И так было на протяжении всей сербской истории.

Связь Сербии и России начинается ещё со святого Саввы. Величайший святитель братской сербской земли принял монашеский постриг на Афоне в русском монастыре святого Пантелеимона. Позднее существенными были два южнославянских влияния на Русь, затем поддержка Россией сербских братьев и совместная их борьба на поле боя. Во всех войнах, которые вела Россия, сербы были её союзниками. Если взять новейшую историю, то не в качестве противопоставления и не для того, чтобы упрекнуть в чём-то других наших православных братьев – болгар, но информации ради заметим, что Болгария в двух мировых войнах оказывалась во враждебном лагере (хотя, конечно, против русских болгары никогда бы воевать не стали, поэтому немцы их ни в Первую, ни во Вторую мировую войну на Восточный фронт не отправляли). Воевали против нас православные румыны; они не были жестоким врагом, но как факт – воевали. А вот сербы всегда были с нами и даже в Русско-японскую войну: за тридевять земель находилась Япония от сербских границ, но одно из тогдашних сербских государств, Черногория, объявило войну Японии. Во Вторую мировую войну сербы подняли восстание в Герцеговине, а затем и в других сербских краях, едва узнав о нападении Гитлера на Советский Союз, который всегда считали Россией. По своей наивности они думали, что придёт конец немецкой оккупации и на балканской земле, потому что уже через 3-4 дня здесь появятся русские танки. Заметьте, когда Гитлер 22 июня 1941-го года напал на Россию, вся Сербия поднялась на борьбу с оккупантами. Вот значение русского фактора в сербском сознании!

Христос на небе, Россия на земле

Сербы всегда осознавали себя щитом России, в том числе и в эту последнюю войну 1999-го года. Вспомните надписи на сербских домах во время бомбардировок Белграда – «Русские, не бойтесь, Сербия с вами!» Здесь, конечно, был ещё и элемент вызова, то, что в сербской традиции называется «пркосъ», одного корня с русским словом «наперекор». Сербы всегда шли «наперекор» современному миру иллюзий. Именно к ним относятся слова Христа: «Не бойся, малое стадо». Сербы всегда были малым стадом и отстаивали истинную веру, но при этом, как сказал один сербский писатель: «Мы, сербы, всегда верили в двух Богов – в Христа на небе и православную Россию на земле».

Это трепетное, благоговейное отношение Сербии к России существовало во все времена, даже когда российские власти оказывались для неё, мягко говоря, не лучшими друзьями.

– Даже предателями!

– Часто говорят о предательстве. Может быть, это и справедливо, хотя всегда нужно различать политиков и общество, государство и народ. Во времена Сталина и Тито политические отношения с Югославией (которую святитель Николай (Велимирович) называл величайшим сербским коллективным заблуждением) были очень плохими, но сербы всегда о России помнили, даже когда мы о сербах позабыли, и для нас существовала только Югославия и югославы. А сербы даже Советский Союз называли Россией. Именно тогда, во времена Тито, десятки тысяч сербов пострадали за свою верность России. Тито называл их сталинистами. Действительно, какой-то процент коммунистов среди них был. Большинство же составляли православные сербы, которые никогда не принадлежали к коммунистической партии, и выступали не за Сталина, а за Россию. Тито для того, чтобы скомпрометировать их, всех огульно записывал в сталинисты. И они страдали на Голом острове (аналог нашего ГУЛАГА, страшный концлагерь на одном из островов Адриатического моря), где тысячи людей умирали под палящим солнцем от непосильного труда и издевательств тюремщиков. Тогда в Югославии была развёрнута компания по борьбе с великосербским гегемонизмом, и любой серб мог стать её жертвой. Особенно это проявлялось на Косове. Интересно, что за несколько столетий турецкого ига православное сербское население всё-таки из Косова выдавлено не было, несмотря на турецкий и арнаутский террор, и составляло большинство ещё в 20-м веке. Но за несколько десятилетий господства в Югославии титовского богоборческого и антиславянского режима соотношение коренным образом изменилось. Именно тогда были заложены основы нынешней косовской трагедии. Тито и Моша Пияде сумели сделать то, что было не по плечу даже турецким насильникам.

Россия – подножие престола Господня

И каждый раз, везде и всегда, сербы вспоминали Россию. Взор косовских сербов был устремлён на Россию, а мы зачастую этого не видели и не понимали. Я должен со стыдом вспомнить такой эпизод из своей студенческой юности, когда мы посещали Косово ещё в советские времена. Это было уже после смерти Тито, но система ещё не сильно изменилась. В Призрене, в мечети, мы увидели человека, который пытался что-то сказать русским, а его всячески оттирали представители местной власти. Уже потом, спустя годы, я узнал, что мечеть эта была сложена из исполинских глыб разрушенного монастыря святых Архангелов, великой задужбины Душана Сильного, царя сербов и греков. И именно это хотел сказать серб людям из России, которые в то время не выделяли сербов в ряду других югославов. А они всегда о России помнили, даже тогда, когда титовский режим за одно упоминание России мог бросить их в застенки или сослать на Голый остров. Вот такое вот трепетное, благоговейное отношение, повторю ещё раз.

По словам сербского писателя: «Россия – подножие престола Господня», она была для них живым земным воплощением небесного идеала. Вот это отношение сербов к России, тем более, что никогда они не были от нас зависимы, не входили в единую социалистическую систему, не просились в состав Советского Союза. Хотя, с другой стороны, в новое время, когда Россия сама переживала и переживает не лучшие времена, и многие, в первую очередь, восточно-европейские страны (не народы, но их правительства), от неё отвернулись, сербы готовы были войти в состав союзных государств вместе с Россией и Белоруссией, аще возникнет таковое. Так что ничего не изменилось в Сербии со сменой власти. Нынешняя демократическая Сербия точно так же, как и Сербия Милошевича, точно так же, как Сербия под властью богоборческого режима Тито и Моши Пияде, синими очами Неманичей смотрит на свою старшую православную сестру Россию.

Диалог второй с тележурналистом Радмилой Войнович: «Всему миру светят русские, как ангелы» (Новый Сад, Сербия)

Впервые с Радмилой Войнович мы познакомились в монастыре Прасквица в Черногории. Однажды в жаркий день с моими спутниками зашли в прохладный византийский храм и попросили рассказать о нём находившуюся там сербку. Она начала свой рассказ, но быстро перешла на тему России. Вновь мы встретились уже в Новом Саду, где Радмила ведет православную рубрику на телевидении Нового Сада, пишет публицистические очерки.

– Вы часто пишете о небесной России…

– Всему миру русские светят, как ангелы. Сейчас кто-нибудь скажет: ну что она вообще говорит? как она это видит, то, что не видим мы? А я в России именно это вижу. Все православные сербы – духовные граждане Святой России. У всех нас духовный паспорт России как духовной миссии для спасения человечества. Вот так мы понимаем Россию. У нас Россию называют «мать», потому что она – наша духовная мать (я говорю то, что думает народ). Сейчас либеральные «ценности» портят людей. Мы ведь знаем, что человеку всегда легче спускаться вниз, к греху, чем подвизаться ко Господу, восходить дорогой духовной в Царство Небесное. Россия даёт небесные ценности всем народам, поэтому для нас ценно и важно, что русские люди, монахи приезжают к нам.

Приезжайте, помогите духовно нашему многострадальному и многогрешному народу! В России много священнослужителей, которые воспитывают народ для Царства Небесного. Господь даёт разные послушания в жизни, но не забывать о Боге – это самое главное послушание. Россия – учительница для всего мира в этом смысле. Люди у нас видят в России стремление к чистоте, поэтому так и любят её. Мы – форпост России, русские патриоты. Так нас учили наши предки: если человек православный, служит Богу, готов отдать жизнь за Него – он «русский».

Диалог третий с митрополитом Черногорским и Приморским Амфилохием: «Одна Церковь – одна душа» (Цетинье, Черногория)

В завещании (1830 г.) святого Петра Цетинского сказано: «Да будет проклят тот, кто покусится отвратить вас от верности благочестивой и христолюбивой России, и всякий из вас, черногорцев, кто пойдёт против единоплеменной и единоверной нам России». Вот основа нашего единства – единоверие!

– Знаете, владыка, наверное, каждый русский человек, который приезжает в Сербию и Черногорию ощущает их в каком-то смысле продолжением России, потому что чувствует себя здесь дома …

– Это и есть дух Церкви Божией, которым мы дышим и в Сербии, и в Черногории, и в России. Чем ближе мы к этому духу Церкви, тем ближе мы друг к другу. Церковь пробуждает любовь и преображает нас, становится основной причиной добрых отношений. С другой стороны существуют исторические связи, подлинные, глубинные, идущие от святых Кирилла и Мефодия – эта особая сближающая нас славянская стихия.

– Владыка, будучи семинаристом в Белграде, Вы учились у русских профессоров – эмигрантов, встречались со священниками и прихожанами русской церкви Святой Троицы? Какие воспоминания сохранились у Вас о них?

– С любовью вспоминаю своих милых профессоров: моего отца Павла, диакона, пусть мы и спорили иногда, но я ощущал, что он меня любит. Когда у меня были трудности (я уже окончил факультет), то понял, к кому надо обратиться за советом. Я написал ему письмо. И он мне сразу ответил. Сразу! Понял мою ситуацию. Отец Викентий преподавал у нас историю Церкви. Так он просто жил ею: рассказывал о Первом Вселенском Соборе, словно сам был его участником! И в Швейцарии я снова общался с русскими: помню отца Петра Парфёнова, царского офицера, владыку Антония (Бартошевича) и его брата Леонтия, они учились у нас, в Сербии, а потом были епископами Зарубежной Церкви. Владыка Антоний, когда видел меня, всегда шутил, вспоминая слова митрополита Иосифа из Закарпатья, сказанные между двумя войнами: «Мы – дураки сербы, и вы – сумасшедшие русские». Потом в Риме я встретился с Александром Солженицыным, его в то время выслали из страны, и подарил ему крестик с Афона со словами: «Александру-крестоносцу афонский крест». Потом он мне рассказал, что этот крест имел особую силу. Наш духовный отец архимандрит Иустин (Попович) исповедовался у митрополита Антония (Храповицкого), потом у отца Виталия Тарасьева в русской церкви Святой Троицы. Отец Виталий был в Белграде самым любимым священником и среди русских, и среди сербов.

– Владыка, на Ваш взгляд, в чём истоки столь сильной любви Сербии и России?

– Одна Церковь – одна душа. А страдания только помогают сблизиться нам, славянам, понять друг друга. Церковь Божия, словно печь, опаляя огнем Божиим, возрождает и исцеляет души. И дай Бог, чтобы расширялся и укреплялся дух всеправославный.

Фотографии А.М.Лидова, Л.Гачевой, А.Никифоровой.