Съезд князей в Любече (Любечский съезд) – встреча между русскими князьями во время первой междоусобной войны с целью заключить договор и поделить владения. Съезд князей в Любече состоялся в 1097 году.
Причины Любечского съезда
Конец 11 века для Руси выдался очень тяжелым. Страна находилась в состоянии постоянной войны – с одной стороны половцы постоянно совершали набеги на пограничные территории, с другой стороны внутри шли постоянные междоусобные войны между князьями за право властвовать на Руси. Для того, чтобы избавиться от набегов иностранных захватчиков, враждующие князья должны были наладить мир и создать единое войско. Именно это желание и послужило основной причиной для созыва Любечского съезда князей.
Первый съезд князей в Любече
В съезде приняло участие шесть князей. Собрание было созвано по инициативе Владимира Мономаха , который произнес речь перед собравшимися о необходимости создания единого войска для победы над половцами. Для того, чтобы решить все вопросы, возникшие между князьями, Владимир Мономах предложил заново поделить территории и сферы влияния, чтобы каждому досталось то, что он хочет. После долгих разговоров цель съезда князей в Любече была достигнута – территории были разделены, а государство готово к формированию единой армии для противостояния половцам.
Итоги Любечского съезда князей:
- Святополк Изяславич - Киев с Туровом и Пинском и титул великого князя;
- Владимир Мономах - Переяславское княжество, Суздальско-Ростовская земля, Смоленск и Белоозеро;
- Олег и Давыд Святославичи - Чернигов и Северская земля, Рязань, Муром и Тмутаракань;
- Давыд Игоревич - Владимир-Волынский с Луцком;
- Василько Ростиславич (с братом) - Теребовль, Червень, Перемышль.
Последствия и значение Любечского съезда
Съезд князей в Любече был первым подобным собранием в Киевской Руси и его решения должны были создать прочный фундамент для нового единого и более мощного государства, которое способно отразить атаку захватчиков. Однако этому помешало предательство. Предателем стал князь Давыд Игоревич.
Сразу после завершения собрания, Давыд Игоревич тайно встретился с киевским князем Святополком и сообщил ему о сговоре - будто Владимир Мономах и Василько Ростиславич решили тайно захватить престол в обход других князей. Святополк поверил и пригласил Василько к себе в Киев, где последний был немедленно обвинен Давыдом в предательстве и заключен в темницу. В результате этого предательства разразилась новая междоусобная война.
Основные решения первого Любечского съезда князей должны были остановить войну, но из-за предательства, ситуация лишь усугубилась.
Видя, что князья снова стали воевать, Владимир Мономах решил созвать еще один съезд, который прошел в 1110 году недалеко от Киева. Во время собрания князья постановили, что они прощают поступок Давыда и не собираются ему мстить. В подтверждение этого Святополк подарил Давыду города Черторижск и Дубна, а другие князья выделили значительные суммы денег.
Междоусобица была прекращена, а государство наконец могло следовать решениям первого Любеческого съезда, который провозглашал мир между князьями и единое государство.
Первоначально историки называли такие съезды княжескими. Княжеские съезды считались особенностью политического строя Киевской Руси с середины XI в. (т.е. после смерти князя Ярослава). Рассматривая территориальную структуру Киевской Руси в этот исторический период как союз князей, ряд историков (например, В.
И. Сергеевич) считали съезды союзным органом, «собранием независимых государей». Называя съездами совещания, в которых принимали участие только князья, в прежней историографии не обращали внимания на съезды боярства и называли их обычно вечевыми собраниями.
Феодальные съезды созывались в случаях, когда необходимо было решать вопросы исключительной политической важности, и притом так или иначе затрагивающие интересы широкого круга феодалов.
Феодальные съезды имели часто «общеземский» характер: в них принимали участие все князья или основная масса князей. Наиболее яркими примерами подобных съездов были съезды в Любече и Уветичах. Ho были съезды, созываемые той или иной феодальной группировкой. Достаточно отметить созыв двух съездов Ростиславичами и Ольговичами в 1187 г.
B съездах могли принимать участие не только князья, но и их представители. Несомненно, что так называемая Правда Ярославичей была обсуждена на подобном съезде: «Правда уставлена Роуськой земли, егда ся совокупил Изяслав, Всеволод, Святослав, Коснячко, Перенег, Микыфор Кыянин, Чюдин, Микула». Были даже съезды, где под председательством великого князя совещались не князья, а только их представители. Так, статья о резах была принята на подобном съезде: «Володимер Всеволо- довичь по Святополце созва дружину свою на Бересто- вемь: Ратибора Киевьского тысячьского, Прокопью Бело- городьского тысячьского, Станислава Переяславьского тысячьского, Нажира, Мирослава, Иванка Чюдиновича Олгова мужа и уставили до третьего реза, оже емлеть в треть куны». (46 (53) Tp.).
Ha съездах присутствовали также боярство, дружина. Это подтверждается летописными данными. Например, рассказывая о съезде в Уветичах, летописец отмечал: «И сташа вся братья на коних; и ста Святополк со своею дружиною, а Давыд и Олег с своею разно, кроме себе» (Лаврентьевская летопись, под 1100 г.). Рассказывая о Долоб- ском съезде, летописец указывал, что вопрос о походе на половцев решался на нем не столько князьями, сколько дружиной, и так характеризовал обстановку этого съезда: «Бог вложи в сердце князем Рускым, Святополку, и Воло- димеру, и снястася думать на Долобьске; и седе Свято- полк с своею дружиною, а Володимер с своею в единомь шатре».
Княжеская дружина принимала активное участие не только при обсуждении вопросов на съезде, но и в выполнении принятых решений. Например, после принятия решения по делу князя Давыда, князья «послаша к Давыду мужа свое, Святополк Путяту, Володимер Орогостя и Pa- тибора, Давыд и Олег Торчина; послании же придоша к Давыдови и рекоша ему: «Ce ти молвять братья: не xo- чем ти дати стола Володимерского, зане ввергл еси ножь в ны, его же не було в Русскей земли».
По мере того как ослаблялись связи между отдельными русскими землями, общих, всерусских съездов, подобно Любечскому и Уветичскому, уже не созывалось. Вместо них начали созываться феодальные съезды или отдельных территорий (нескольких княжений), или съезды одной земли-княжения.
Наиболее типичными феодальными съездами подобного рода были съезды в РостовоСуздальской земле, во время борьбы Владимира с Ростовом в 1158 и 1175 гг.: «Том же лете сдумавши ростовци и суздальци и володимерди вси, пояшаАндрея, сына Дюргева старейшего, и посадища и на отни столе, Ростове, и Сужда- ли, и Володимири, зане был прелюбим всеми за премногую его добродетель». Другим примером подобного съезда являлся съезд владимирцев и переяславцев, направленный против Ярополка и избравший князьями Михалка и Всеволода (Суздальская летопись, под 1176 г.).
Какие вопросы решались на феодальных съездах? Строго очерченной компетенции съездов установить невозможно. Они собирались для решения наиболее важных вопросов, имевших общее значение для всей земли или нескольких княжений. Феодальные съезды отдельной земли-княжения собирались для решения наиболее важных вопросов данного княжения, когда руководящая феодальная группа главного города стремилась найти поддержку и других иногородних феодальных групп. Ha таких съездах рассматривались вопросы о распределении престолов при дроблении княжества, об избрании и изгнании князей, об «экзекуции» против князей, нарушивших договор, о заключении союзов, об объявлении войны и мира, об издании новых законов и изменении старых и т.д. Например, на одном из съездов была принята Правда Ярославичей. Bo всяком случае, компетенция съездов не ограничивалась какими-либо установленными нормами.
Как вообще все феодальные съезды, так и съезды в Киевской Руси созывались тогда, когда в них была надобность. Следовательно, никакой периодичности в их созыве не было. Созывать съезды мог всякий, кто рассчитывал привлечь внимание к данному вопросу, кто обладал достаточной силой и влиянием. Общерусские съезды созывали великие князья, так как только они одни могли организовать такие съезды. B период острой борьбы между феодальными группировками, претендующими на Киевский престол, такие съезды могли созываться вождями этих феодальных группировок.
He установилось, конечно, никаких твердых норм и относительно порядка заседаний съезда, порядка выполнения решений и т. д.
Значение вынесенных съездом решений определялось фактической поддержкой решений съезда его участниками. Феодальный съезд не обладал настоящей властью. Князь не был обязан выполнять принятое съездом решение. Летопись приводит ряд примеров этого. Классический случай отказа от принятых решений мы встречаем в рассказе о походах против половцев, предпринятых по инициативе князя Святослава: «И тако совокупившеся вси князич русские пойдоша по Днепру, нелзе бо бяшеть инде ити, бе бо снег велик. И дойдоша до Снепорода и ту изимаша сторожи половецкые и поведаша вежи и стада половецкая у Голубого леса. Ярославу же не любо бысть далее пойти, и поча молвити брату Святославу: «He могу ити дале от Днепра, земля моя далече, а дружина моя изнемоглься». Рюрик же посла ко Ярославу и рече ему: «брате! тебе было не лепо измясти нам...» И бысть межи ими распря. Рюрик же много понуживая их и не може их повести. Святослав же, хоте итти с Рюриком, но не оста брата Ярослава. И возвратишася во свояси» (Ипатьевская летопись, под 1178 г.).
B целом феодальные съезды в Киевской Руси по своей организации и компетенции были тождественны феодальными съездам раннего западноевропейского средневековья.
Древнерусское государство в XI – XII веках проходило болезненный этап раннего европейского средневековья – феодальную раздробленность. Сопровождающие ее междоусобные войны несли многие беды народу и помогали лихим соседям совершать опустошающие Русскую землю набеги. Положение страны становилось критическим, но знаменитый князь – Владимир Мономах придумал политический ход, чтобы положить конец распрям. В 1097 году он позвал удельных князей в свой замок Любеч на прямой разговор между собой. Первый съезд князей вселил во всех надежды, но в итоге, не изменил ситуацию в целом.
Правление Ярослава Мудрого, правившего Русью строго, но справедливо завершилось разделом страны между пятью Ярославичами. Старший Изяслав сел в Киеве, другие наследники получили уделы в управление в других крупных городах. Чадолюбивый Ярослав дал наказ сыновьям: блюсти мир и согласие, а так же слушаться во всем старшего брата, который, случись что, передаст власть следующему за ним брату. Такой порядок передачи центральной власти в государстве назывался «лествичным».
В первом поколении Ярославичей путаницы не было и все были довольны, запутались и возмутились уже внуки и правнуки Мудрого князя. Начиналась смута с 1093 по 1097 годы, когда Олег Святославович (Гориславич) Тмутараканский отобрал у Владимира Мономаха Чернигов, взял Рязань, Суздаль и Ростов. Это было неслыханное преступление, все были возмущены нарушением установившегося порядка, а тут еще и половцы, с подачи того же Олега сильно активизировались на границе. Надо было меж собой решить проблемы миром и ополчиться на степняков.
Участники, цели и задачи съезда князей
Инициировал съезд, как известно, князь Владимир Мономах, лишившийся к тому времени Чернигова. Его приглашение на совет приняли:
- Святополк Изяславич;
- Давыд и Олег, Святославичи;
- Давыд Игоревич;
- Василько Ростиславич.
Всеслав Брячиславич Полоцкий от участия во встрече отказался, заявив, что ему делить нечего и делиться нечем.
Главная цель съезда: уберечь Русское государство от внутренних и внешних угроз, тем самым заслужить любовь народа.
Задачами форума в Любече были:
- Закрепление «отчины» за собравшимися князьями.
- Осуждение князя Олега – зачинщика междоусобной войны.
- Выработать меры по недопущению усобиц в будущем.
- Объединить силы для противостояния половцам.
Надо понимать, что такое собрание князей во времена былинные, равнялось современному форуму по вопросам внутренней и внешней политики государства. Кроме князей в работе съезда участвовали знатные люди некняжеского рода, правда, в принятии решений они не участвовали. Усевшись в круг на одном ковре, шестеро князей разумно рассуждали про:
- Ущерб Отечеству от их несогласия.
- Необходимость прекращения междоусобий.
- Возрождение славы предков.
- Воссоединение братьев душой и сердцем в мире и согласии.
- Необходимость совместно унять половцев.
В целом съезд прошел успешно, князьям удалось договориться о главном: «каждый да держит вотчину свою». Это была гарантия суверенности княжеского удела и прямая констатация политической раздробленности.
Конкретные соглашения и договоренности
Помимо общих фраз: о вечном мире и нерушимой дружбе между князьями-братьями был оформлен конкретный раздел сфер территорий между владетельными князьями:
Княжество, город, территория | Правящий князь | Примечание |
Киевское | Святополк Изяславич | Плюс титул Великого князя |
Смоленск, Белозерск, Переяслявль, а также Суздальская и Ростовская земли | Владимир Мономах | Добровольно отказался от Чернигова |
Чернигов, Муром, Разань и Тмутаракань | Олег Святославич и Давид Святослвич | Уделы получили по общему решению |
Владимир-Волынский | Давыд Игоревич | На съезде не показывал недовольства решениями съезда |
Теребовль, Перемышль, а также Червень | Василько Ростиславич | Кроме Василько, права на княжение в этих уделах получили Володарь и Рюрик Ростиславичи |
Кроме того, на съезде оговорили и утвердили принцип наследования закрепленных земель по прямой линии, от отца к сыну. Решения: не посягать на чужие владения, а того, кто это нарушит, настигнет кара от других участников съезда, князья подтвердили клятвами и целованием креста.
Политические перспективы и реальные итоги съезда
Решения съезда вырисовывали заманчивые перспективы принципиально нового государственного устройства на Руси. Решения форума князей в Любече могли стать основой мощного государства с элементами федерализма. Но, констатации наличия крупного феодального землевладения, как новой политической системы оказалось мало, чтобы унять усобицы. Почти сразу, двое участников съезда, Великий князь Святополк Изяславич и Давыд Игоревич, нарушили клятву. Они захватили в плен князя теребовльского Василько, ослепили его и попытались отобрать удел. Другие князья высказали свое возмущение подлым поступком на новом съезде в Уветичах (1100 г.). Там удалось на время примириться, сосредоточившись на борьбе с половцами.
План
Введение
1 Порядок проведения, состав участников
2 Съезды XI - нач. XII вв
3 Съезды XII - 1-й пол. XIII вв
4 Съезды с половцами
5 Съезды в русских княжествах
5.1 Черниговское княжество
5.2 Рязанское княжество
5.3 Смоленское княжество
5.4 Северо-Восточная Русь
Список литературы
Введение
Съезды русских князей - личные встречи Рюриковичей, предпринимаемые для урегулирования разногласий и совместного решения вопросов внутренней и внешней политики. Проводились в Киевской Руси и отдельных русских княжествах с XI по XIV век.
Съезды носили официальный характер и имели формализованную процедуру. По форме они представляли собой «семейный» совет, что отвечало существовавшему в княжеской среде представлению, что все части Руси управляются братьями одного рода. В XI - начале XII веков решения крупных съездов, в которых принимали участия все старшие князья своего поколения, определяли политическое устройство Киевской Руси. В последующий период, в условиях разрастания династии и наступления феодальной раздробленности, появились региональные съезды, проводившиеся среди княжеских ветвей в рамках той или иной земли, и встречи отдельных князей. При этом вплоть до монгольского нашествия периодически продолжали собираться и общерусские съезды, успешно решавшие, в первую очередь, задачи организации совместных походов против кочевников. Особым видом съездов были т. н. «роты» - регулярные встречи киевских князей с половецкими ханами, предпринимаемые для поддержания мирных отношений. По подсчётам А. С. Щавелева в домонгольский период на Руси в общей сложности состоялось до 170 княжеских встреч разного уровня.
В историографии съезды Рюриковичей рассматриваются как особый институт, но его роль, особенно в период раздробленности, является не достаточно изученной и трактуется диаметрально противоположно: от признания съездов высшим органом власти страны (В. Т. Пашуто) до их оценки как архаической процедуры, не оказывавшей реального воздействия на политический строй (Б. А. Рыбаков, А. П. Толочко).
1. Порядок проведения, состав участников
Типичная процедура съезда выглядела следующим образом: князья каждый со своей дружиной прибывали в заранее условленное место и, расположившись отдельно друг от друга, начинали «стояние на конях». Происходил обмен послами для предварительных переговоров. Затем начинался непосредственно съезд. Местом его проведения чаще всего были княжеские шатры, разбитые вне городских стен, либо небольшие городки и замки, иногда сёла. Реже съезды проходили в Киеве и региональных столицах. В ходе съезда князья произносили речи. Договорённости имели преимущественно устную форму и сопровождались риторическими формулами и ссылками на правовые прецеденты прошлого. Достигнутые соглашения скреплялись крестоцелованием, которое должен был совершить лично каждый князь. Кресты хранили и могли предъявить в случае нарушения клятвы, такой поступок считался абсолютным грехом и очень остро воспринимался обществом. По завершению съезда устраивался пир (иногда несколько пиров, даваемых князьями друг другу по очереди). Пир сопровождался совместным распитием из одной чаши и обменом подарками. Их предметами были меха, дорогая одежда, лошади, оружие и амуниция, а также просто различные редкие или необычные вещи. Например, на съезде 1160 года Ростислав Мстиславич Смоленский присовокупил к своим дарам Святославу Ольговичу Черниговскому рыбьи зубы.
Съезды носили ярко выраженный элитарный характер. Лица некняжеского достоинства непосредственного участия в обсуждении обычно не принимали. Когда в 1096 году Святополк Изяславич и Владимир Мономах предложили своему двоюродному брату Олегу Святославичу прибыть в Киев и заключить договор в присутствии духовенства, бояр и горожан, тот презрительно заявил, что «не пристойно судить меня епископу, или игуменам, или смердам». Представители духовенства на съезды практически никогда не приглашались. Вместе с тем с кон. XII века тенденции к эволюции съездов в сторону большей представительности проявились в некоторых княжествах и были связаны с процедурой передачи власти, когда правящий князь при своей жизни определял наследника. Для этого собирался «Собор», помимо князей включавший в себя представителей знати, духовенства и городов. Подобное имело место в Галицком княжестве (в 1187 году, по повелению Ярослава Осмомысла) и Владимиро-Суздальском (1211, по инициативе Всеволода Большое гнездо).
2. Съезды XI - нач. XII вв
Городецкий съезд (1026/1027) - первый достоверно известный съезд Рюриковичей. Состоялся между братьями Ярославом Мудрым и Мстиславом Тмутараканским - единственными к тому времени оставшимися в живых детьми Владимира. Согласно «Повести временных лет», их встреча состоялась у Городца (очевидно, Городец-Остёрский Черниговской земли, либо одноимённый Городец близ Киева). Братья заключили мир на условиях признания старшинства Ярослава и раздела «Русской земли» по Днепру. Левобережье с центром в Чернигове отошло к Мстиславу. Тем самым была выработана модель, по которой в дальнейшем улаживались конфликты между русскими князьями. Об исторической значимости съезда свидетельствует тот факт, что ещё в конце XII века Мономаховичи и Ольговичи аппелировали к нему в своих спорах;
Съезд у Орши (10 июля 1067) - «неудавшийся» съезд сыновей Ярослава Мудрого - киевского князя Изяслава, черниговского князя Святослава и переяславского князя Всеволода с одной стороны и полоцкого князя Всеслава Брячиславича с двумя своими сыновьями - с другой. Съезду предшествовала война, в которой Всеслав потерпел поражение. Ярославичи пригласили его на встречу, поцеловав крест, что не причинят зла. Но как только Всеслав переплыл на левый берег Днепра, где располагался лагерь братьев, и вошёл в шатёр к Изяславу, он вместе с сыновьями был вероломно пленён. Его привезли в Киев и посадили в поруб. Через год его освободили восставшие киевляне, и он даже смог на короткое время стать киевским князем. Это событие пришлось на праздник Крестовоздвиженья и было воспринято современниками как божья кара за клятвопреступление;
Вышгородский съезд (20 мая 1072) - съезд Ярославичей (Изяслава, Святослава и Всеволода), состоявшийся в присутствии митрополита и духовенства в Вышгороде для торжественного перенесения мощей Бориса и Глеба в новую каменную церковь. Большинство исследователей трактует эту церемонию как официальную канонизацию погибших князей и объясняют её желанием создать культ покровителей княжеского рода. Существует предположение, что именно на этом съезде была принята «Правда Ярославичей»;
Съезд на Желяни (4 декабря 1093?) - съезд старших внуков Ярослава Мудрого: Святополка Изяславича, Владимира Мономаха и Олег Святославича на речке Желяни для «сотворения мира». В летописях не упомянут. О его нём известно из граффити на стене киевского Софийского собора. Данное обстоятельство может свидетельствовать о том, что съезды проводились чаще, чем это отмечено в летописях. Год встречи не назван. По мнению А. С. Щавелева, вероятнее всего она имела место в 1093 и была связана с неудачными действиями Святополка против половцев;
Любечский съезд (1097) - самый известный съезд русских князей. Состоялся в городе Любече (на Днепре) с целью договориться о прекращении междукняжеских распрей из-за уделов и сплотиться против разорявших Русь половцев. На Любечском съезде присутствовало 6 князей - князь киевский Святополк Изяславич, переяславский князь Владимир Мономах, черниговский князь Олег Святославич, его брат Давыд Святославич, волынский князь Давид Игоревич и князь Василько Ростиславич. Любечский съезд провозгласил принцип наследования князьями земель своих отцов. Это решение констатировало наличие нового политического строя на Руси и в перспективе открыл процесс создания региональных династий.
Городецкий съезд (весна 1098) - военный съезд, устроенный по инициативе Владимира Мономаха с Давыдом и Олегом против Святополка, после того как тот бесцеремонно нарушил договорённость Любечского съезда и пленил Василька Ростиславича, а затем позволил Давыду Игоревичу его ослепить. Братья собрались вместе с дружинами в лесу под Городцом и отправили послов к Святополку со словами: «Зачем ты зло это учинил в Русской земле и вверг нож в нас? Зачем ослепил брата своего? Если бы было у тебя какое обвинение против него, то обличил бы его перед нами, а, доказав его вину, тогда и поступил бы с ним так» . Не приняв оправдания Святополка, на следующее утро братья перешли Днепр и двинулись на Киев. Святополк хотел бежать из города, но киявляне не дали ему этого сделать. Кровопролития удалось избежать при посредничестве матери Владимира Мономаха и митрополита. Святополк обязался перед братьями изгнать Давыда.
Съезд в Уветичах (1100) - Святополк, Владимир Мономах, Давыд и Олег Святославичи заключили между собой мир 10 августа, a 30 августа собрались вновь для суда над Давыдом Игоревичем, нарушившим перемирие, установленное в Любече. Давыд был лишён Владимиро-Волынского княжества, получив взамен городки Бужский Острог, Дубен, Чарторыйск и 400 гривен серебра. Примирение князей позволило им в последующие годы организовать широкомасштабные походы против половцев;
Золотченский съезд (1101) - съезд всех братьев (7 князей, из Святославичей присутствовал ещё и Ярослав) на реке Золотче. На съезд прибыли половецкие послы с просьбой о мире. Князья передали им предложение встретиться в городе Саков (в пределах левобережней Киевщины). Русско-половецкий съезд состоялся 15 сентября, стороны обменялись заложниками и заключили мир;
Долобский съезд (весна 1103) - съезд Святополка и Владимира Мономаха у Долобского озера близ Киева для организации совместного похода на половцев. В отличие от предыдущих съездов переговоры проходили с участием дружины. Дружина Святопока выступила против идеи пойти в поход на половцев весной, в ответ Владимир Мономах произнёс речь, после которой дружинники не смогли ничего возразить, и Святополк согласился.
1. Соперники и соправителиЛетней ночью 1024 года у города Листвена (севернее Чернигова) в ожесточенном бою столкнулись два последних претендента на великое киевское княжение - князья Ярослав и Мстислав. В разгар сражения над полем битвы разразилась гроза: «И бывши нощи, бысть тьма, молонья и гром, и дождь» . В кромешной тьме, прорезаемой вспышками молний, дружина Мстислава охватила Ярославову рать с флангов: «И бысть сеча силна, яко посветяше молонья, блещашеться оружье, и бе гроза велика и сеча силна и страшна» . Теснимые со всех сторон, воины Ярослава сломали строй и побежали. На рассвете Мстислав осмотрел поле битвы, заваленное телами союзных ему черниговцев (северян) и «варягов» Ярослава, и произнес слова, которые Карамзин посчитал «недостойными доброго князя», но которые тем не менее отлично характеризуют «государственное» мышление дружинного вождя начала XI века: «Кто сему не рад? Се лежит северянин, а се варяг, а дружина своя цела» .
Разбитый Ярослав укрылся в Новгороде.
После всего происшедшего можно было бы ожидать очередного летописного сообщения о вокняжении победителя в Киеве, «на столе отьни», и новом витке междоусобной брани. Вместо этого мы читаем поразительные строки: «И посла Мстислав по Ярослава, глаголя: «Сяди в своемь Кыеве: ты еси старейший брат, а мне буди си сторона»
. Этим поступком Мстислав заслужил славу если не «доброго князя», то, по крайней мере, трезвого политика. Он предпочел не превращать династический спор с Ярославом в войну на уничтожение, тем более, что силы его противника отнюдь не были исчерпаны. Действительно, в 1026 году Ярослав подошел к Киеву с сильным войском, состоявшим из новгородцев. Однако возобновления военных действий не последовало. Очевидно, сыграла свою роль всеобщая усталость от десятилетнего кровопролития.
Мир был заключен во время личной встречи Ярослава и Мстислава у Городца* . Стоявшие за спиной обоих князей дружины воочию удостоверяли, что здесь не победитель диктует свои условия побежденному, а равный разговаривает с равным. Стороны договорились о полюбовном разделе Русской земли «по Днепр»: Ярослав принимал под свою руку правобережье с Киевом, Волынью и Новгородскую землю, Мстислав становился князем всего левого берега - Черниговской, Переяславской, Радимичской, Вятичской и предположительно Ростово-Суздальской земель.
* В Русской земле было два Городца - один подле Киева, другой в 26 верстах от Чернигова. Скорее всего, мир был заключен в «киевском» Городце.
Многолетний период вооруженной борьбы за наследство Владимира завершился. Русь наконец вздохнула спокойно: «И начаста жити мирно и в братолюбьстве, и уста усобица и мятеж, и бысть тишина велика в земли» .
Городецкий договор стал знаменательной вехой в развитии древнерусской политической системы. Впервые члены великокняжеского рода уладили династические споры чисто политическими средствами, не полагаясь больше на неписаный закон старшинства и отказавшись от взаимоистребления в междоусобной драке. Раздел «отьнего и деднего» достояния в установленных границах был признан приемлемой заменой единовластию и увековечен в двусторонних договорах (возможно, письменных), которые окончательно вытеснили родовой принцип послушания младшего старшему из государственной сферы в область нравственных предписаний. Не нужно забывать, что это был также первый опыт политического согласия правящей элиты, достигнутого с оглядкой на христианские государственно-правовые нормы. В частности, вместо языческой клятвы на оружии князья несомненно прибегли к крестоцелованию.
Со стороны могло казаться, что соправители Русской земли пребывают между собой в совершенном согласии и братском единении. На самом деле это было не совсем так. Недаром Ярослав вообще остерегался подолгу жить в Киеве, в близком соседстве с Мстиславом, несмотря на видимое дружелюбие последнего, и проводил большую часть времени в Новгороде, оставляя киевлян на попечение своих посадников. Момент соперничества в их взаимоотношениях отнюдь не исчез и после заключения Городецкого мира, только теперь состязание между ними приняло более мягкие формы, целиком переместившись в культурно-религиозную плоскость.
2. Философия в камне
Обосновавшийся в Чернигове Мстислав задумал придать этому городу великолепие столицы. При нем в Чернигове появились первые каменные здания. В княжем детинце было начато строительство пышного дворцового комплекса, центром которого должен был стать гигантский по меркам того времени Спасо-Преображенский собор (33,2 х 22,1 м), превзошедший своими размерами прежнюю гордость древнерусской архитектуры - Десятинную церковь в Киеве.
Десятинная церковь
Чернигов. Спасский собор. Реконструкция западного фасада.
По Ю. С. Асееву.
Над сооружением черниговского Спаса трудились приглашенные из Византии архитекторы и мастера. Пятиглавый храм с тремя апсидами и тремя нефами* представлял собой в плане крест, вписанный в четырехугольник - по образцу одного из наиболее распространенных в Византии типов культовых строений (так называемая «крестово-купольная» конструкция). Возведение стен осуществлялось с применением византийской строительной техники: чередования слоев плоского кирпича и необработанного камня. В оформлении интерьера главную роль должны были играть фрески, мозаики, привозные мраморные колонны, а также шиферные резные плиты, добываемые в окрестностях древлянского Овруча - единственный «роскошный» строительный материал, который тогда могла предложить греческим зодчим Русская земля. Вместе с княжеским детинцем изменился и облик всего города: Мстислав обвел его внушительным валом высотой около четырех метров и протяженностью больше двух километров.
* Неф - часть внутреннего пространства храма, ограниченное с одной или двух сторон рядом колонн или столбов.
Спасский собор предназначался для митрополита Руси, чья резиденция со времен Владимира находилась в Переяславле на Трубеже. По Городецкому разделу Переяславль отошел к Мстиславу, который, таким образом, получил возможность непосредственного вмешательства в дела митрополичьего двора и церковную политику в целом. В его намерения явно входило перемещение митрополичьей кафедры из Переяславля в Чернигов, что обеспечило бы последнему статус не только светской, но и церковной столицы Руси. Глава Русской Церкви в 20-х - первой половине 30-х гг. XI века, грек Иоанн I, кажется, благоволил к черниговскому князю, поскольку не выказал ни малейшего желания перебраться от него на другую сторону Днепра, в Киев.
Планы Мстислава грозили Киеву утратой его главенствующего положения в Русской земле. Чтобы не допустить этого, Ярослав должен был поставить великокняжеский стол на такую материальную и культурную основу, которая сделала бы неоспоримым превосходство Киева над другими русскими городами и укрепила престиж великого князя.
В ответ на вызов, брошенный Мстиславом «матери городов русских», Ярослав развернул в Киеве крупномасштабное строительство. Его обширные начинания далеко превзошли строительную программу Мстислава в Чернигове. Ярослав произвел коренную перепланировку Киева. Укрепленная часть города была значительно расширена, в результате чего прежний городской центр - княжеский замок на Старокиевском холме - превратился всего лишь в северную цитадель новой крепости, занявшей около 70 гектаров земли. С востока, юга и запада ее обнимала трехкилометровая линия мощных земляных валов, достигавших у основания тридцатиметровой ширины и увенчанных деревянными палисадами, благодаря чему городская стража наблюдала за окрестностями с высоты 16 метров. Выполнение подобного объема земляных работ потребовало бы от тысячи человек неустанного труда в течение четырех лет. Три въезда в город - через Лядские, Золотые и Жидовские ворота - охраняли надвратные башни, по крайней мере одна из которых (над Золотыми воротами) была каменной. Хорошо укрепленный «город Ярослава»* надежно прикрыл низменный район Подола от нападений со стороны степи.
* Принятый археологический термин, обозначающий городскую площадь Киева, присоединенную Ярославом к «городу Владимира».
Градостроительная деятельность Ярослава была изумительна не только по своему размаху, ее отличала еще и идейная новизна. Если Мстислав в своем стремлении превзойти дворцовый комплекс Владимира состязался, в сущности, с прошлым, то Ярослав созидал будущее. Благодаря ему городской ландшафт Киева преобразился не просто за счет расширения площади застройки. Обновленному городу Ярослав дал новое сердце, - как в топографическом, так и в духовном смысле. Первым из русских князей он перенес центр церковного великолепия с княжего двора в самую гущу городской общины. Каменный храм Святой Софии Премудрости Божией* , - эта новая христианская святыня, призванная затмить величие Спасского собора в Чернигове, - был заложен на месте одноименной деревянной церкви, прямо посередине «города Ярослава», на перекрестье улиц, идущих от трех городских ворот.
* Идея Святой Софии Премудрости Божией была воспринята христианами из Ветхого Завета («Премудрость созда себе дом и утверди столпов седьм», Притчи Соломоновы, IX, 1) и в древности понималась двояко. По самому распространенному толкованию, Премудрость Божия есть Христос, утвердивший свою Церковь («дом») на семи таинствах и семи вселенских соборах. В одной из церковных молитв на праздник Святой Софии говорится: «Непостижимая и Вспетая Премудрость Божия, София Преименитая, девственных душа, сиречь Единородный Сын Слово Божие». Но некоторые боголовы разумели под Софией - Богородицу, соделавшуюся «домом» для воплотившегося в ней Христа. Церковная служба на праздник Святой Софии дает основание к такому пониманию, когда провозглашает: «Велия и Неизреченная Премудрости Божией Сила, София Преименитая, Пречестный Храме, Огнезрачный Престоле Христа Бога нашего, в тя бо вселися неизреченно Слово Божие и плоть бысть». Именно этого толкования идеи Святой Софии Премудрости Божией придерживались в древней Руси. Храмовый праздник киевского собора Святой Софии отмечался в день Рождества Богородицы (8 сентября). В киевской редакции иконографии Святой Софии видим изображение Богородицы под седмистолпной сенью, стоящей на амвоне с семью ступеньками.
Древний Киев. Макет, фрагмент. Город Ярослава. Художник Д. Мазюкевич
По замыслу Ярослава, Софийский собор должен был поражать воображение своими размерами и благолепием. Главное здание храма изначально представляло собой огромный куб (29,3 х 29,3 м в основании), центральный купол которого, вздымавшийся почти на тридцатиметровую высоту, был окружен двенадцатью верхами поменьше, собранными в четыре группы*. С трех сторон (кроме восточной, алтарной) к храмовому зданию примыкала двухэтажная галерея, увеличивавшая его общую длину до 41,7, а ширину до 56,4 метров. Лестницы в двух угловых башнях вели во внутреннюю галерею (хоры), тянувшуюся на уровне второго этажа по северной, западной и южной стенам. Количество колонн, поддерживавших «парусные» своды и арки, было значительно увеличено, вместо обычных трех апсид и трех нефов устроили пять.
* Конструктивное назначение малых глав состояло в том, чтобы способствовать лучшему освещению интерьера. Но многоглавие церкви входило также в число основных эстетических критериев образного строя древнерусского зодчества. Главы украшали храм наряду с прочим художественным убранством, и, например, «Житие Бориса и Глеба», повествуя о построении Вышгородской церкви во имя святых мучеников, так и говорит: «Христолюбивый же князь украсил церковь 5 верхами и всякими красотами, иконами и иными письмены».
Софийский собор в Киеве. 1017—1037. Реконструкция. Макет
Со временем внешние украшения и облицовка храма погибли, исчезли мраморные и алебастровые колонны переднего притвора, здание собора подверглось перестройкам, отчего сегодняшняя киевская София внешне мало чем напоминает свой древний первообраз. Но внутри помещения все еще можно видеть уцелевшие фрагменты фресковой живописи и мозаичных изображений. Среди последних особенно сильное впечатление оставляет огромный погрудный образ Христа Вседержителя, помещенный в куполе, внутри радужного круга,
и не менее величественная фигура Богородицы «Нерушимая стена»* в алтаре, под которой Христос причащает апостолов.
* Этот иконописный образ являет Богоматерь стоящей во весь рост на золотом камне как на незыблемом основании («нерушимой стене»), с молитвенно поднятыми руками и без младенца Иисуса. По-видимому, господствующее положение Богородицы в алтаре Святой Софии отсылало к словам из Притчей Соломоновых: «Премудрость созда себе дом», то есть, в данном случае, храм.
Цветовая гамма софийских мозаик насчитывает 177 оттенков с преобладанием синих, зеленых и золотых тонов.
Из фресок, покрывавших некогда остальное пространство храма, сохранились отдельные фигуры апостолов и святителей Церкви, 15 (из 40) погрудных изображений севастийских мучеников в медальонах на подпружных арках, сцена Благовещения и ряд других многофигурных композиций на сюжеты Священной и церковной истории.
Благовещение
Сошествие во ад
Св. Адриан
Совершенно иной характер имеет живопись, украшающая две лестницы, по которым Ярослав и Ингигерд поднимались на хоры. Здесь всецело господствует мирская стихия. Показаны излюбленные княжеские развлечения: охота на кабана, волка, медведя, дикую лошадь, выступление скоморохов, музыкантов, танцоров и акробатов;
к этому добавлены сцены из придворного и городского быта Константинополя: василевс, сидящий на троне, выход императрицы в сопровождении свиты, ипподром с четырьмя закрытыми воротами, готовые к ристанию квадриги. Выбор данных сюжетов подсказан вкусовыми пристрастиями византийских императоров, любивших украшать свои дворцы сценами разных увеселений и военных подвигов.
Ипподром
Почти одновременно со Святой Софией, достроенной в 1037 году, были закончены постройкой еще две каменные церкви, меньших размеров: святого Георгия (в честь небесного патрона Ярослава) и надвратная Благовещенская (на Золотых воротах). Подсчитано, что возведение «города Ярослава» со всеми его укреплениями и храмами обошлось княжеской казне примерно в 50 тысяч гривен. Об экстраординарности этой суммы можно судить хотя бы по тому факту, что ежегодный «урок», выплачиваемый великому князю таким крупным торговым городом как Новгород, составлял 2 тысячи гривен.
Очевидно, что Ярослав не жалел средств на городское и храмовое строительство, придавая исключительную важность этой стороне своей государственной деятельности.
Но не одни колоссальные затраты и внешний блеск должны были обеспечить Киеву достойное место среди признанных мировых столиц. Идея его «столичности» была заключена в самой пространственной организации «города Ярослава», которая наглядно воплощала средневековые представления о странствующем Граде, или translatio Hierosolimi («перенос Иерусалима»), особенно популярные на православном Востоке. Считалось, что после того, как «ветхий» Иерусалим утратил свою провиденциальную роль в деле спасения человечества, сакральная столица мира переместилась (не в метафорическом, а в буквальном смысле) в Константинополь, ставший отныне земным олицетворением Града Божьего, Небесного Иерусалима.
Уже при Юстиниане I (527-565) городская структура Константинополя была приведена в соответствие с этой идеей. В центре византийской столицы был сооружен грандиозный собор Святой Софии Премудрости Божией, превзошедший свой ветхозаветный прототип - Иерусалимский храм Господень, а городскую стену украсили парадные Золотые ворота, через которые, как ожидалось, в богоизбранный город войдет Христос, дабы завершить земную историю человечества, подобно тому, как некогда Царь мира въехал в Золотые ворота «ветхого» Иерусалима, чтобы указать людям путь спасения. Бесценная реликвия - частица Святого Креста, вправленная в статую Константина Великого, у подножия которой совершалось ежегодное празднование дня «обновления» Константинополя (11 мая)*,
- придавала образной системе уподобления Царьграда столице «нового Израиля» неотразимую убедительность и завершенность.
* В этот день в 330 г. император Константин Великий посвятил свою новую столицу Богоматери.
Собор Св. Софии в Константинополе. Первоначальный вид
Золотые ворота в Константинополе. Створки ворот были покрыты золотыми пластинами,
откуда врата и получили свое названия
«Варварские» народы, принявшие крещение от греков, получали идею translatio Hierosolimi в готовом виде, вместе с византийской культурой и письменностью. Русь не была тут исключением, о чем свидетельствуют самые ранние произведения древнерусской словесности, где Константинополь без обиняков именуется Новым Иерусалимом. Поэтому для исторического самосознания и политического мышления первых христианских правителей Русской земли в той или иной степени было характерно стремление к имитации «ромейской парадигмы», с той разницей, что за первообраз, подлежавший translatio, брался уже не «ветхий» Иерусалим, а Константинополь.
В «городе Ярослава» эта аналогия легла в основу его архитектурного плана. Русский Царьград обзавелся собственными Золотыми воротами, храмом Святой Софии и, подобно Царьграду греческому, был вручен покровительству Богородицы («Предал народ твой и город святой всеславной Богородице, скорой на помощь христианам» , - сказано о Ярославе в «Слове о законе и благодати» митрополита Илариона; о том же говорит Ипатьевская летопись: «Сии же премудрыи князь Ярослав того деля створи Благовещение на вратех [Золотых воротах], дать всегда радость граду тому святым благовещением Господним и молитвою святыя Богородица» ).
Но меньше всего тут было простого внешнего подражательства. Перенималась глубинная символика византийской столицы как духовного центра христианского мира. В архитектурных формах киевской Софии Ярослав вовсе и не думал ученически воспроизводить знаменитый византийский образец. Несмотря на то, что вести строительство было поручено византийским зодчим, Софийский собор Киева отличала замечательная архитектурно-каноническая самобытность, истоки которой, по мнению искусствоведов, следует искать в изначальном замысле князя и русского духовенства - подлинных создателей храма* .
* Средневековый архитектор не был автором проекта, а лишь исполнял замысел заказчика. Заказчику важнее было внутреннее устройство храма, зодчему же была более близка архитектурная форма. Заказчик мыслил более общими категориями, среди которых первое место принадлежало требованиям церковного канона. Далее следовали требования к размерам, внешнему облику храма, венчанию и т. д. Задачи зодчего заключались в том, чтобы, соблюдая требования канона, придавать вполне конкретным пожеланиям заказчика архитектурное воплощение. Это было обширное поле деятельности, требовавшее сугубо профессиональных знаний, навыков и мастерства. Реализация замысла оставляла архитектору достаточно большую свободу действий, позволявшую ему использовать в процессе работы весь свой опыт, талант и изобретательность.
То, чем была для них киевская София, проясняет греческая надпись из Псалтири, нанесенная при жизни Ярослава на алтарную арку храма: «Бог посреди нее, и она не поколеблется. Поможет ей Бог с раннего утра» .
По преданию, этот стих был начертан на кирпичах, из которых были возведены подпружные арки и купол Софии Константинопольской. Но в сочинениях отцов Церкви его толковали еще и как пророчество о Небесном Иерусалиме (в греческом языке слово полис, «город», женского рода, отсюда - «она»). И при взгляде на киевскую Софию с точки зрения этой духовной традиции в ее чертах явственно проступал идеальный образ нерушимого Храма Господня. Подобные сопоставления в то время воспринимались буквально. Создавая каменный Киев, Ярослав в прямом смысле слова переносил «Град Божий» в Русскую землю, - в полном соответствии с идеей о translatio Hierosolimi* . И хотя вся киевская София с ее тринадцатью верхами могла уместиться под единственным куполом одноименной константинопольской святыни, у Ярослава не было повода бояться сравнений: в современной ему Византии, как впрочем и в «полунощных» странах, где в первой половине XI века. тоже бурно развивалось церковное зодчество** , не было создано ничего, сопоставимого по размерам и великолепию с его каменным шедевром. Недаром немецкий хронист Адам Бременский восхищенно называл Киев «соперником константинопольского скипетра» и «одним из великолепнейших украшений Греции» , то есть восточно-православного мира.
* В этом отношении характерно, что у неизвестного автора «Казанской истории» (60-е гг. XVI в.) Москва названа не только третьим Римом, но и вторым Киевом: «И возсия ныне стольный и преславный град Москва, яко вторый Киев… и третий новый великий Рим…»
** Чудесное преображение европейских городов, произошедшее на глазах одного-двух поколений, описано в знаменитом отрывке из хроники бургундского монаха Рауля Глабера: «С наступлением третьего года, последовавшего за тысячным, почти все земли, но особенно Италия и Галлия, оказались свидетелями перестройки церковных зданий; хотя большая часть из них была хорошей постройки и в этом не нуждалась, настоящее соперничество толкало всякую христианскую общину к тому, чтобы обзавестись церковью более роскошной, чем у соседей. Мир как будто стряхивал с себя ветошь и повсюду облачался в новое белое платье церквей».
Архитектурная мысль Средневековья всегда следовала политическим идеям своего времени, и «сакрализация» Киева преследовала вполне определенную политическую цель: воспрепятствовать росту духовного значения Чернигова после предполагавшегося переноса туда митрополичьего двора. Неизвестно, во что бы вылилось соперничество киевского и черниговского князей, продлись оно и дальше. Но щекотливая ситуация двоевластия разрешилась сама собой. В 1034-м, или, по другим известиям, в 1036 году, охотясь в черниговских лесах, Мстислав «разболеся и умре». Тело князя привезли в Чернигов и похоронили в недостроенном Спасском соборе, стены которого, по свидетельству летописи, были доведены к тому времени до такой высоты, что стоящий на лошади всадник мог дотянуться до их верха рукой («яко на кони стояще рукою досящи» )* .
* Год окончания строительства храма в летописи не указан.
Мстислав не оставил наследника. Единственный сын его Евстафий умер годом раньше. Поэтому по смерти Мстислава «перея власть [волость] его всю Ярослав и бысть самовластець Русьстей земли» .